Хранители

– Моя бабушка была француженкой с русскими корнями, – начала она, – звали её Матильдой. То, как они повстречались с дедом, достойно отдельного рассказа. Встретились они в начале двадцатого века здесь, в Женеве. Бабка бежала сюда из Франции, где её хотели насильно выдать замуж за худосочного представителя какой-то британской династии. Мать Матильды, наполовину англичанка, наполовину француженка, и слышать не хотела о том, чтобы дочь сама выбирала себе жениха. Она сама была замужем за русским дворянином, жившим во Франции, и была жаркой сторонницей браков, устроенных родителями. Но своевольная Матильда и слышать об этом не хотела. В 1923 году она встретила здесь моего деда, который был известным врачом. Но лишь некоторые из его пациентов знали, что Темон также был сильным экстрасенсом. К тому времени, как они с бабулей повстречались, он успел разочароваться в учении мадам Блаватской, хотя ещё с XIX века та была личностью в Европе широко известной. У Темона была своя практика в Женеве, а Матильда попала к нему с какой-то незначительной хворью. Родители не присылали ей содержания, и чтобы спастись от нищеты она подрабатывала в детских яслях. Темон утверждал, что за несколько дней, как она к нему явилась, он видел сон о том, что они рука об руку гуляют по улицам какого-то огромного белого города.

– Белый город? – машинально переспросила Дана.

– Да. Они поженились через год, а ещё через четыре года у них родилась моя будущая мать, Мадлен.

– Секундочку, – приходя в себя из пьянящего забытья прервала её Дана, – ведь вашу маму звали Габриэла.

– Габриэла не моя настоящая мать, – спокойно ответила Марьян.

Дана уронила челюсть, даже не заботясь о том, насколько нелепо это выглядит. Марьян между тем наклонилась и подняла с пола какую-то папку. Она вынула из папки две фотографии и протянула Дане одну из них.

– Вот это Габриэла, – сказала она, и Дана приняла из её пальцев потрёпанную фотокарточку. На неё горделиво смотрела красивая стройная девушка с уложенными чёрными кудрями и огромными тёмными глазами. Её выразительные черты хотелось рассматривать снова и снова. Дана смутно помнила очи, похожие на эти, виденные ею в том страшном сне, где она наблюдала убийство Софи. Она невольно посмотрела на Марьян. Та действительно совершенно не походила на Габриэлу, ни породой, ни осанкой, ни чертами.

– А вот это – моя мама, – и Дана жадно всмотрелась во второй переданный ей фотопортрет. В то время, как Габриэле на фото было не больше двадцати пяти, Мадлен выглядела гораздо старше. Но она тоже была невероятно красива. Черты её лица выглядели немного тоньше и изящней. Габриэла была королевским пионом, Мадлен же казалась нежной утренней розой, осыпанной алмазами росы. В отличие от Габриэлы, блиставшей визуальной грацией и великолепием, Мадлен, казалось, сияла изнутри. Её лучистые глаза испускали такую силу жизни и любовь, что эта энергетическая волна словно прошибла Дану насквозь, пока она просто держала фотопортрет в руках. Какой же невероятной энергетикой обладала эта девушка при жизни?

Марьян ответила кивком на её шокированный взгляд.

– Мама получила свой дар от отца. Но если Темону требовалось некоторое время, чтобы просканировать взглядом человека и определить тип его хвори, то маме было достаточно одного взгляда, чтобы не только увидеть болезнь, но и её первопричину. Люди говорили, что она заглядывала прямо в душу.

– Она была известной целительницей? – спросила Дана, не верившая своим ушам.

Марьян ответила не сразу.

– Она посвятила свою жизнь немного иной цели. Вернее, этой цели посвятили себя её родители, а она просто продолжила то, что начали они.

Дана вся подобралась, вслушиваясь в каждое слово и боясь перебивать.

– Когда Темон и Матильда поняли, что им снятся одинаковые сны, они стали исследовать этот вопрос. Спустя полгода им удалось выяснить, что их души пришли в свое воплощение из одного и того же места, каждая для выполнения своей задачи. Разумеется, им захотелось узнать, единственные ли они представители того Белого мира, или на земле есть ещё люди, похожие на них. И пришли к выводу, что раз они волшебным образом притянулись друг к другу, то найдутся и другие, которые могут также встретиться им на пути. Оба умели видеть людей насквозь, просматривать информацию об их здоровье, об их грехах, об их предназначении и так далее. Помимо общих качеств, каждый житель Белого города наделён собственным индивидуальным даром, необходимым для исполнения своей задачи. Но все они грезят о месте, откуда они пришли. Рано или поздно такие люди начинали видеть во снах Белый город. И с этих пор они могли видеть и находить друг друга.

– У Матильды тоже были способности? – поинтересовалась Дана, и вдруг её осенило, – Марьян, я только что поняла. Вы и ваши ближайшие родственницы по женской линии все носят имя, которое начинается с буквы «М». Эти имена как-то связаны?

– Точнее, со слога «МА», – спокойно поправила Марьян, – это значит, что мы рожаем детей, воплощённых в этот мир из Белого города.