Хранители. Чернобыль Лэнд

Цокая шипами ледоступов по бетонному полу, диверсанты подошли к телепорту. Первыми в клетку Фарадея вошли Потапыч с Ланью. Балабол влез в нее последним и лязгнул за собой дверью.

Профессор заскользил пальцами по кнопкам. Гудение усилилось. Обручи завращались в разных плоскостях. Они все ускорялись, образуя подобие сферы вокруг защищающей людей от мощных электрических разрядов стальной клети.

Сквозь постепенно переходящий в свист нарастающий гул долетел едва различимый голос Олега Ивановича:

– Ни пуха ни пера!

Балобол хотел крикнуть: «К черту!» – но не успел. Раздался громкий хлопок, и все вокруг погрузилось во тьму.

Глава 19 План побега

Громкий перестук шагов раненой птицей заметался под высоким потолком вивария и затих, когда группа военных с ромбами на погонах вместо звезд и нашивками на рукавах в виде стилизованного изображения айсберга остановилась перед стальными клетками с прутьями в два пальца толщиной. Вояк из частной военной компании сопровождал худощавый человек в белом халате. На груди гражданского висел бейдж с лаконичной надписью «профессор П. Н. Любимов» под выведенной готическим шрифтом аббревиатурой «N.A.T.I.V.E.». У двух лейтенантов, майора и полковника подобного указателя не было, зато у каждого к перекинутой через шею синей атласной ленте миниатюрным карабином крепилась ламинированная картонка со словом «комиссия».

– Здесь содержались экспериментальные образцы, – Павел Николаевич показал на темнеющую внутри клетки обугленную тушу мутохряка, больше похожего размерами на медведя, нежели на дикую свинью. – Что с ними стало, вы и так прекрасно видите. Мои помощники не успели убрать трупы после трагедии.

Морщась от запаха паленой шерсти и горелого мяса, инспекторы мельком глянули на мертвое чудище. Один из лейтенантов, тот, что стоял ближе к главе ревизионной группы, вынул из кармана блокнот с таким же айсбергом на картонной обложке, что и на его рукаве, перекинул испещренные бисерным почерком линованные страницы, щелкнул ручкой и стал что-то быстро записывать. Второй в это время снимал на телефон изуродованные огнем туши монстров в этой и соседних клетках.

– С остальными мутантами та же беда? – поинтересовался пухлощекий майор с грустными, как у сенбернара, глазами.

– Совершенно верно, – кивнул Любимов. – Как я указал в рапорте, короткое замыкание в проводке привело к возникновению пожара. Огонь в хранилище артефактов спровоцировал серию мощных взрывов и по вентиляционным шахтам проник в виварий. Результат вы видите сами, – печально вздохнул профессор и покачал головой: – Столько лет упорного труда – и все псу под хвост из-за какого-то замыкания.

– Ну, замыкание это или диверсия, мы еще выясним, можете не сомневаться, – покосился на ученого полковник. – А пока давайте пройдем в то самое хранилище.

– Там нет ничего интересного. – Любимов поджал губы и наклонил голову, словно хотел боднуть председателя комиссии в подбородок. – Я же сказал: пожар начался оттуда. Кроме оплавленных стеллажей со спекшимися в бесформенные кучки бесполезными камнями, вы ничего не увидите.

– И все же я настаиваю, – ледяным тоном сказал полковник.

Павел Николаевич пожал плечами, словно говоря: «как хотите, я вас предупредил», – развернулся и быстрым шагом пошел прочь из вивария. Инспекционная группа последовала за ним. Вскоре профессор привел проверяющих к массивной двери со сканером отпечатка ладони сбоку от стального наличника.

Любимов приложил ладонь к стеклянной поверхности считывающего устройства. Внутри сканера послышалось приглушенное гудение. Сквозь растопыренные пальцы ученого сверху вниз медленно заскользила зеленоватая полоска света. Спустя три секунды раздался щелчок. Дверь плавно откатилась в сторону. Любимов кивком пригласил проверяющих следовать за ним и первым вошел в хранилище.

Громко заиграла бравурная мелодия.

– Идите, я вас догоню, – сказал полковник, сдергивая с пояса спутниковый телефон. Инспекторы потопали за профессором, а председатель комиссии ткнул пальцем в кнопку приема и приложил аппарат к уху. С минуту мужчина внимательно слушал абонента, потом по-военному четко ответил: «Есть!» – и, на ходу убирая телефон на место, проследовал к ждущим его коллегам.

Внутри вытянутого в длину помещения царил полумрак. Свет из коридора проникал в раскрытую дверь от силы на метр-полтора, сгущая тьму до предела за границей освещенного пятачка. Лучи карманных фонарей вспарывали густую черноту, беспорядочно прыгая по ярусам исчезающих в темноте стеллажей. Как и предупреждал Любимов, сильно деформированные полки были оплавлены. Там, где температура достигала предельных значений, к сверкающим на полу серебристым лужицам сверху спускались неряшливые языки застывшего металла.

На полках там и сям темнели спекшиеся в бесформенную массу комки разного размера. Они как будто впитывали в себя свет фонариков, тот растворялся в них полностью, не оставляя бликов и не отбрасывая тени.