Хранители. Чернобыль Лэнд

Безнадега и невостребованность плохо сказывались на внешности Хранителей. Скиталец и раньше выглядел как седобородый слепой старец, поэтому особенно заметно это было на Болотном Лекаре. Его некогда франтоватая бородка клинышком стала теперь похожа на неухоженный козлиный клок. Волосы заметно поредели, залысины на лбу стали больше, а морщины глубже. Из коричневых в желтую крапинку глаз исчез прежний задорный блеск. Лицо осунулось и вытянулось в длину.

Крапленый и сам выглядел не так хорошо, как во времена Зоны. Если тогда ему с натяжкой можно было дать около тридцати, то сейчас, каждое утро глядя в зеркало, он видел в отражении сильно потрепанного жизнью мужчину пятидесяти с лишним лет с отвислыми щеками, тяжелым взглядом и набрякшими под прищуренными глазами темными отечными мешками.

Отчасти в произошедших с Хранителями переменах были виноваты они сами. Если бы не их фанатичное упорство в истории с Колдуном и его альтер эго[1], возможно, все сложилось бы по-другому. Хранители всерьез боялись аннигиляции этой реальности и приложили максимум усилий, подталкивая сталкера к решению намертво запечатать последний из связывающих разные миры порталов. Как знать, быть может, дай они возможность темной сущности добиться цели, Зона не только осталась бы в прежних границах, но и подмяла бы под себя новые территории.

Как-то во время одной из посиделок в доме на болоте Крапленый озвучил подобную мысль и нарвался на такой шквал возмущений со стороны Скитальца, что посчитал за лучшее больше не поднимать эту тему. Да и смысл сотрясать воздух пустыми разговорами? История, как известно, не знает сослагательного наклонения. Об этом даже в песнях поют.

Когда-то давным-давно, еще в бытность Хранителем, он наткнулся на группу вставших на отдых сталкеров и попросился скоротать с ними ночь. Бродяги не возражали. Сказали только, что ему надо натаскать такую кучу хвороста, чтобы хватило до утра, и наравне с остальными нести дежурство.

Крапленый выполнил первое из поставленных условий, пообещав заступить на пост, когда придет время, и вскоре сидел в кругу перед костром, слушая песни и уплетая из жестяной банки разогретую на огне аппетитную тушенку.

– А мир устроен та-а-к, что в нем возможно все-е-е, но после ничего-о-о исправить нельзя-а-а, – пел один из тех сталкеров, старательно бренча на гитаре.

Крапленый не знал, кто автор замечательной песни, но слова крепко запали ему в душу. Потом он не раз цитировал эти строки к месту и просто так, а когда испытал их суровую правду на собственной шкуре, осознал, какую великую силу имеет подлинное искусство.

Вместе с тем Крапленый долго не терял веры в то, что последующие после эпической битвы на болоте события можно повернуть вспять и если не предотвратить полное исчезновение Зоны, так хотя бы отсрочить неизбежный финал. Хранители приложили немало усилий в попытках вернуть равновесие и гармоничное развитие живого организма, каким по праву являлась Зона, но потерпели неудачу.

Когда в радиусе тридцати километров от поврежденного давним взрывом Четвертого энергоблока ЧАЭС закипела работа по превращению бывшей территории отчуждения в парк развлечений, Крапленый первым из Хранителей поверил в проект. Ради интереса он обратился к администрации «Чернобыль Лэнда» с предложением взять его на работу проводником и был приятно удивлен, когда его утвердили в этой должности.

Крапленый видел, как много усилий прилагают новые хозяева для создания правдоподобной имитации Зоны, и был им за это благодарен. Ему нравились неотличимые от настоящих мутантов биомеханические копии. Его радовали достоверно похожие на подлинные аномалии искусственные ловушки. Даже светошумовая имитация выбросов вызывала у него не раздражение, как это было в случае со Скитальцем и Болотным Лекарем, а чуть ли не детский восторг. Ему доставляла удовольствие искусно сделанная иллюзия потерянного мира, вполне возможно потому, что он рад был обманываться, в отличие от старых друзей.

Размышляя подобным образом, Крапленый незаметно для себя оказался недалеко от развалин заброшенного поселка, некогда бывшего центром зажиточного колхоза. Его внимание привлекли сидящие на деревьях вороны. Птицы хрипло каркали и громко хлопали крыльями, перелетая с ветки на ветку. Обычно они кружили высоко в небе или летали по своим делам, не засиживаясь на одном месте. Подобным образом пернатые вели себя только в ожидании богатого пиршества.

В этом не было ничего странного, когда существовала Зона. Мутанты и сталкеры активно сокращали поголовье друг друга, стабильно снабжая едой ворон и четвероногих падальщиков.

Со времен возникновения парка с подобным способом пропитания начались проблемы. Техническая служба «Чернобыль Лэнда» забирала тела убитых клиентами парка псевдомутантов. Поговаривали, что биомехов потом возвращали в строй в подземных лабораториях, а туши тех, кто не подлежал восстановлению, пускали в переработку. По слухам, потом из этой биомассы наращивали мускулатуру и кожу новых искусственных тварей.