Хранители. Чернобыль Лэнд

– Ну-ну, хватит прибедняться. Котелок у тебя варит что надо. Опять время тянешь, чтобы кто-нибудь из твоих помощников устроил для нас сюрприз. Зря стараешься. На меня эти уловки давно не действуют, а ему, – Лекарь кивнул в сторону Балабола, – думаю, все равно, как и чем ты нас встречаешь.

– А ты все такой же проницательный, старый лис, – шутливо погрозил пальцем Олег Иванович. – Тебя на мякине не проведешь.

Лекарь развел руки в стороны:

– Ну так, столько лет тебя знаю. Успел за это время изучить как облупленного.

Как и предположил Лекарь, лаборанты готовили сюрприз для гостей профессора. Точнее, перекус на скорую руку. Один из них резал сыр, колбасу и копченое мясо, а другой намазывал хлеб маслом, а сверху накладывал нарезку.

В кабинете Олега Ивановича Балабол испытал то же самое чувство, что и на улице. Он вертел головой, глядя на занятые склянками с биологическими образцами шкафы, рабочее место профессора, на экраны во всю стену, на суетящихся возле накрытого одноразовой скатертью и заставленного чашками и тарелками лабораторного стола двух молодых людей в белых халатах, и никак не мог отделаться от странного ощущения.

Шаров обратил внимание на поведение гостя.

– Что-то не так? – спросил ученый.

– Нет, – помотал головой Балабол, помолчал немного и сказал: – Вернее, да. Я не понимаю, что со мной.

– А что с тобой? – поинтересовался профессор. Лекарь открыл было рот, но Шаров шикнул на него: – Погоди, пусть он сам скажет, что его гнетет.

Какое-то время Балабол молчал, сомневаясь, стоит ли ему говорить, но потом все-таки поделился терзающими его ощущениями:

– Обстановка в научном городке, в этом здании, кабинете кажется до боли знакомой и привычной, как и люди, которых я тут встретил. Но в то же время у меня такое чувство, что я впервые вижу весь этот персонал, здания, мебель, предметы интерьера.

– Это дежавю, у меня такое же бывает, – сказал вдруг раскладывающий нарезку лаборант. Наверное, захотел показать профессору, какой он разносторонне образованный человек.

– А вот и нет, мой юный друг. Вы заблуждаетесь, – заявил профессор. – Дежавю в дословном переводе означает «уже виденное». Это такое психическое состояние личности, при котором человек ощущает, что бывал в подобной ситуации или в подобном месте, но, при всем желании, не может связать ложное воспоминание с конкретным моментом из прошлого. Наш гость, скорее, пережил некое подобие жамевю, что значит «никогда не виденное». Так в психиатрии называют ощущение, когда кажется, что впервые видишь хорошо знакомые места, людей и предметы. А вообще, французы придумали и другие термины, описывающие определенные состояния нашего мозга. Например, дежа векю – уже пережитое, дежа антандю – уже услышанное и дежа епруве – уже испытанное. Как несложно догадаться, существуют и противоположные явления. Это жаме векю – никогда не пережитое, жаме антандю – никогда не услышанное и жаме епруве – никогда не испытанное.

Профессор откашлялся и продолжил:

– Есть еще прескевю, что в дословном переводе означает «почти увиденное», но связан этот феномен, как ни странно, не с глазами, а с речью. Испытывающий сию окклюзию индивид порой несколько часов или дней не может вспомнить нужное слово или термин, при этом в его памяти всплывает масса информации о необходимом ему понятии и появляется ощущение, что забытое вот-вот вспомнится. В вашем случае, молодой человек, было бы намного лучше, испытай вы подобный эффект пару минут назад. По крайней мере, мне не пришлось бы краснеть за вас перед моими гостями. Разве вам невдомек, что встревать в чужой разговор как минимум неприлично?

Олег Иванович пристально посмотрел на проштрафившегося лаборанта. Тот смущенно потупился в пол. Щеки налились краской, уши стали пунцовыми, словно его только что оттаскали за них.

– Поскольку вы дали мне возможность немного поучить вас, а заодно и вашего коллегу, хорошим манерам и французскому языку, я оставлю без внимания совершенную вами грубейшую ошибку. – Профессор погрозил указательным пальцем: – Но если вы позволите себе еще хоть раз допустить подобную бестактность, я вышвырну вас из исследовательского центра и приложу все усилия для того, чтобы вы не смогли сотрудничать ни с одним уважающим себя ученым.

Шаров стер суровую маску с лица и улыбнулся гостям:

– Прошу к столу. Как говорится, отведайте что бог послал.

Балаболу поплохело при одной только мысли о том, что придется снять маску и все присутствующие здесь увидят его изуродованное лицо. Он дернул Лекаря за рукав. По испуганным глазам парня тот догадался, что происходит в его душе, и поспешил отказаться.

– Ничего не знаю, – помотал головой профессор. – Если не попьете со мной чаю, я расценю это как личное оскорбление.

– Да пойми ты, Олег, ему нельзя. – Лекарь ляпнул первое, что пришло на ум: – У него серьезные проблемы с пищеварением. Хочешь, чтобы он тут наблевал?

Шаров поморщился. Видимо, живо представил неприглядную картинку.

– Ну хоть ты-то не откажешься перекусить со мной? Столько лет не виделись.

– Я? Конечно не откажусь.