Хранители. Чернобыль Лэнд

– Вовсе нет, – помотал головой профессор. – Она не исчезла, а впала, скажем так, в контролируемую кому. Я нашел простой, но эффективный способ, как это сделать. Специально построенная для этих целей установка через сеть шарообразных антенн-излучателей возле ЧАЭС блокирует ноосферу Зоны высокочастотным излучением. Как результат, исчезают выбросы, а вместе с ними зомби, большинство аномалий и артефактов. Признаюсь, я рассчитывал, что и мутанты пропадут, но с ними вышла проблема. Резкое понижение уровня аномального излучения практически не сказалось на их численности. Поскольку по замыслу компаньона на территории впавшей в анабиоз Зоны должен был появиться парк развлечений, придумали легенду о созданных в недрах лабораторий биомеханических копиях якобы вымерших мутантов. Наплели с три короба о специальных чипах, будто бы способных отгонять биомехов, а на самом деле годных только для отслеживания человека. Искусственные ловушки тоже появились не ради развлечения посетителей парка, а с сугубо утилитарной целью замаскировать сохранившиеся аномалии.

– И для чего это нужно? – спросил Балабол. – Зачем вы это затеяли, профессор? Вот скажите честно, лично вам что плохого сделала Зона?

Олег Иванович растерянно заморгал. С самого начала эксперимента он ни разу не задумывался над подобными вопросами. Пытаясь выиграть время, он достал из кармана халата носовой платок, высморкался, сунул скомканную тряпицу обратно в карман. Уловка помогла. Шаров нашел, как ему показалось, оптимальную формулу ответа, втянул в себя воздух и заговорил:

– Лично мне Зона ничего плохого не сделала. Исследуя связанные с ней феномены, я защитил докторскую, опубликовал с десяток статей во всемирно известных научных журналах, стал почетным членом ряда европейских академий наук, но все это мелочи по сравнению с истинным призванием любого ученого. Знаете, в чем оно заключается? – Профессор глянул на Балабола, потом повернул голову в другую сторону и посмотрел в глаза Потапыча и Лани. Выждав значительную паузу, Шаров назидательно поднял указательный палец к потолку: – Настоящий ученый в первую очередь думает не о себе, а о людях.

– Ну, допустим, вы думали о людях. Тогда я перефразирую вопрос. Что плохого им сделала Зона? Разве артефакты не использовали в промышленности, медицине, военном деле? Разве внутренние органы некоторых мутантов не применяли в парфюмерии и фармацевтике? А кожа большеногов разве не добывалась для пошива верхней одежды и обуви? Неужели всего этого не было, а, профессор?

– Было, и я этого не отрицаю, но наравне с этим Зона принесла немало страданий. Давайте посчитаем. – Олег Иванович пальцем левой руки загнул мизинец правой ладони: – Первое. Выбросы воздействовали на мозг и психику сталкеров, превращая тех в зомби. Второе. Аномалии и мутанты убивали. Третье. Отрицательные свойства сгенерированных деструктивами образований в большинстве случаев перекрывали их положительные качества. – Он нацелил сложенные пистолетиком пальцы на Балабола: – Эксперимент неспроста получил кодовое название «Версия 2.0». Я пытался искоренить эти проблемы и во многом преуспел. Моей мечтой было не уничтожить Зону, как ты подумал, а приручить ее. Сделать более дружелюбной, что ли.

Профессор отодвинул от себя клавиатуру. Взял из тонюсенькой стопки на углу стола лист бумаги. Вытащив карандаш из подставки в виде миниатюрной вазочки, он схематично изобразил саркофаг над Четвертым энергоблоком и в стороне от него нарисовал ряд больших кругов.

– В результате долгих опытов я выяснил, что Зоной можно управлять. – Шаров провел три волнистые линии над каждым кругом. – Чем сильнее воздействие на ноосферу, тем больше слабеет Зона, а значит, как я уже говорил, исчезают выбросы и все, что с ними связано. Соответственно, при уменьшении частоты излучения, – профессор перечеркнул две линии над каждым кругом, – Зоне возвращается часть свойств. Регулируя мощность и длительность целенаправленного излучения, можно программировать выбросы. Тем самым достигается три важных цели. Во-первых, безопасность людей. Перед выбросом из Зоны всех эвакуируют, кроме работающих в сверхзащищенных бункерах специалистов. Следовательно, риск превратиться в зомби во время пси-шторма сводится к нулю. Во-вторых, контролируя интенсивность выброса, можно программировать аномалии на генерацию определенных групп артефактов. В-третьих, в перерывах между запланированными выбросами Зону можно использовать в качестве рекреационного ареала, что, собственно, сейчас и происходит. Вы только представьте, в Зону за артефактами можно будет ходить, как в лес по грибы после дождя.

– Это все хорошо, профессор, – прогудел Потапыч, – но что вы с тем влиятельным человеком не поделили? Почему он послал людей против вас? Его не устроил результат вашей работы? Кстати, вы так и не сказали, кто он.

– Я сам не знаю, кто он такой.

– Как это не знаете? – удивилась Лань. Балабол и Потапыч явно тоже изрядно опешили.