Хранители Черной земли

Третья пирамида, служившая четыре тысячелетия тюрьмой младшему брату фараону Менкаура, была намного меньше остальных. Вероятнее всего, его не считали таким опасным как двух других братьев, и не стали особо сильно стараться, возводя его пирамиду.

Проход был намного короче, чем в двух других, но так же был довольно узким, так что царственным особам, пришлось ползти по узкому коридору до камеры, где располагался саркофаг. Это сильно рассердило братьев.

Оказавшись внутри, Фарух поспешил к светящейся плите, чтобы еще раз показать свою преданность, и проделал все то же самое, что и прежде.

На этот раз с потолка потекла вода, камера наполнилась веселым, звонким смехом. И когда саркофаг наполнился до краев, появился третий фараон. Он был похож на двух других своих братьев, в такой же набедренной повязке, с короной на голове. Но в отличии от братьев, он был намного худее и ниже ростом, и лицо его излучало доброту и радость.

Менкаура осмотрелся, и увидев братьев, строго следящих за его появлением, растянулся в довольной улыбке.

— Братья мои, я так рад, увидеться с вами снова. Столько времени мы провели в этом ужасном заточении.

— Я надеюсь, достаточно долго, чтобы ты смог забыть свою пагубную привычку, — строго сказал Хафра.

Манкаура, развел руками, и попытался перекинуть ногу через край своего саркофага, чтобы выбраться, но рука его дрогнула, нога зацепилась за борт, и он с грохотом упал на гранитный пол.

— Священные воды Дуата, — зычно воскликнул Хафра, — Менкаура, да ты пьян?

— Нет, — протянул Менкаура поднимаясь, — как я мог, ведь я был там.

Он поднял палец наверх, но его заплетающийся язык явно говорил, что молодой фараон лжет.

— Ты неисправим! — поддержал негодование среднего брата Хофу.

— Может прекратите линчевать меня, и мы займемся делом. Отец уже заждался нашего возвращения. Эти мерзкие людишки, ответят за все что они сделали. — стараясь придать своему мягкому голосу строгости, сказал Менкаура, но сразу испортил эффект тем, что громко икнул. — Кстати, а кому мы обязаны нашим освобождением?

Он обратил свой мутный взор на мальчишку, все это время молча топтавшемуся у порога, в стороне. Все трое обернулись на Фаруха, и вопросительно посмотрели, ожидая ответа. Только сейчас мальчик понял, что так и не представился. Он опустился на одно колено, думая что так это будет более торжественно, и положил руку на плечо.

— Я Фарух, великие правители и для меня большая честь служить таким великим царям, прославившим свою страну.

Менкаура оценивающе осмотрел мальчика, искривился в презрении и обратился к братьям.

— А вы уверены, что он подойдет? — спросил он с явным сомнением.

— Да. На первое время, он будет хорошим вариантом. — ответил Хуфу.

— Отцу это может не понравится. — протянул Менкаура.

— У нас нет другого выбора. Отец поймет. — вмешался Хафра. — Пора, время не ждет.

Но грандиозные планы, по спасению неведомого Фаруху отца, были отложены восходом солнца. Когда они выбрались из пирамиды, горизонт уже окрасился в ярко красные цвета восхода, и солнце начало свое восхождение по небосклону.

— Опоздали! — сердито воскликнул Хуфу, и обернулся на младшего брата. — кто–то слишком долго выплывал!

Менкаура изобразил на лице притворное раскаяние и протянул:

— Ну и что мы будем делать?

— Ждать! — строго окинув взглядом братьев, ответил Хофру. — Один день ничто, по сравнению с тысячелетиями, что отец томится в своем заточении. Ур Маа заперт, и теперь мы свободы в своих действиях.

Они присмотрели себе небольшой камень, лежавший рядом с пирамидой Хуфу, и заняв каждый свое место, сели в ожидании.

— А как случилось, что вы оказались запертыми в пирамиде? — задал интересующий его вопрос Фарух.

Хуфу строго посмотрел на мальчишку. Не зная, стоит ли вообще ему о чем–то рассказывать, но решив, что знание ситуации может помочь их юному спасителю в дальнейшем, рассказал историю о том, как вероломные рабы, под предводительством одного из верховных жрецов Гелиополя, заточили их в темницу, без каких либо объяснений, вероломно, под покровом ночи.

Когда солнце встало, охранники плато, были поражены открывшейся картиной. Трое мужчин, одетых как фараоны древнего царства, сидели в компании грязного мальчишки, с выражением истинной скуки на лицах. Эта картина была похожа на постановку старинного спектакля, не хватало только зрителей.

Уже ближе к полудню, они все же дождались свою публику. Но теперь не хватало одного из них. Менкаура, весело оглядывался по сторонам, в поисках того, что может развеселить его и хотя бы отвлечь незаметно ускользнул от строгих братьев. Он безумно хотел утолить свою жажду, а сделать он мог это только раздобыв чего–нибудь горячительного.

Глава 5

«Тот, кто не видел Каира, не знает величия ислама. Это столица вселенной, сад мира, человеческий муравейник, царский трон; это город, украшенный замками и дворцами, полный обителей, дервишей и училищ, освещенный светочами науки» (Ибн Халь–дун)