Хранители. Единственная (СИ)

– Я таким желанием и не пылаю, – удивлённо заметил он. – Ты меня сама о помощи попросила, между прочим.

Мира пропустила этот факт мимо ушей. Надо же, приняла желаемое за действительное.

– Как бы то ни было, – медленно произнесла она, – мы всё равно всегда будем придерживаться тех сторон, которые мы избрали. И менять ничего не собираемся. Ведь так?

Уилл качнулся на стуле, пощёлкал пальцами.

– Посмотрим.

Сандра была в шоке. И когда только услышала слова Нэнси, и когда они уже шли вниз, скрываясь от лишних глаз.

Хлоя уже ехала в больницу. Нэнси сказала сообщить ей о присутствии здесь брата, потому что это был её единственный и последний шанс с ним попрощаться. Даже если он этого прощания уже не увидит, не услышит и не почувствует. Но было понятно одно: похоронить брата Хлое не удастся.

– Лучшее, что может случиться, – его пустят на органы. В ближайшие дни, – сообщила Нэнси, подходя к заветной двери.

Сандра даже решила не спрашивать у неё, что является худшим исходом дела. У неё на этот счёт даже приблизительных идей не имелось.

Хотя так ли важно, что сделают с человеком, если он уже мёртв? Мёртвым всё равно ведь уже ничем не поможешь.

Думала она о том, что до этого никогда не видела мёртвых. До этого – это до становления Хранительницей мыслей. Альфред и Алекс стали первооткрывателями в этой главе её жизненного пути. И глава эта, судя по всему, конца не имела и иметь его не собиралась.

А сейчас ей, вероятно, предстояло увидеть целую… армию? Стадо? Команду трупов? Никаких адекватных терминов в голову не приходило.

А ещё Сандра начала чувствовать голод, несмотря на то, что есть совсем не хотелось. Такую боль, то ли в желудке, то ли в кишечнике. Аж выть хотелось.

– Может, дождёмся Хлою? – осмелилась она предложить, пока Нэнси вытаскивала пропуск. Медсестра одарила её отчуждённым взглядом: видимо, витала в своих мыслях.

– Успеет она ещё. А так только время сейчас потеряем, – ответила она и приложила пропуск к сенсору. На панели вспыхнул зелёный огонёк, раздался характерный щелчок, и дверь была готова к открытию.

В круглое окошко ничего не было видно, а потому заходить внутрь было ещё тревожнее. Нельзя было предсказать, что ждёт впереди.

Сандра поёжилась, но через порог всё-таки переступила. Деваться ведь некуда было.

Дверь с лязгом закрылась, оставив вошедших наедине с навечно замолчавшими.

Нэнси быстро юркнула к столу и стала разбирать какие-то бумаги. Сандра же остановилась и с места сдвинуться не могла. Ей казалось, что стоит ей подойти ближе, как что-то разобьётся в этой тишине, и все эти мешки зашевелятся, и из них начнут пытаться выбраться все, лежащие в них, и в итоге… В общем, зрелище предстояло то ещё. Именно поэтому ничего нарушать не хотелось.

Голод подкреплялся диким холодом.

– Чего стоишь? – неожиданно громко прозвучал голос, и девушка вздрогнула. Чуть дёрнула плечами и прошла вглубь комнаты.

Здесь находилось около десяти мешков на кушетках на колёсиках, что создавало ещё более хрупкую атмосферу. Задень одну из кушеток – она покатится. До сих пор чудилось, что это может оживить мертвеца.

На каждой кушетке – табличка с именем. Все имена чужие, незнакомые, и это и радовало, и пугало одновременно. Кто знает, может, если бы всем им был дан шанс пожить ещё хотя бы чуть-чуть, они стали бы известными людьми, первооткрывателями каткой-нибудь вакцины, номинантами Нобелевской премии или Оскара. А их жизни просто взяли и оборвали, так, как обрезают ножницами нить. А потом выкидывают тот отрезанный и уже более никому не нужный конец.

Наконец, Сандра нашла то, что искала. Имя Алекса Раунда она прочитала на самой дальней кушетке, стоявшей в самом углу. Девушка смотрела на мешок, от которого исходила такая пустота и прохлада, и ей становилось не по себе с каждой секундой. Она никогда не видела брата своей подруги до Церемонии удаления, и ей даже было немножко стыдно из-за этого. Зато теперь она стояла здесь и лицезрела его труп, скрытый белой тканью. Вскрыть мешок было страшно, да и нужды она в этом не видела. Уж здесь нечему было не верить: написано “Алекс Раунд”, значит, он тут и лежит, и проверять это не стоит. А если и проверять, то уз точно не ей. Пусть Хлоя сама и проверяет.

Очень странно было осознавать, что она приедет сюда, посмотрит в безэмоциональное лицо того, кто раньше дарил ей воздушные шарики и кормил мороженым в тайне от мамы, и уедет. И не скажет даже родителям, что видела его, не живого, но мёртвого. И не скажет его девушке о том, что с ним не всё в порядке, хотя бы потому, что его больше нет. Будет хранить свою тайну, втайне плакать и не понимать, что делать дальше.

И не понимать, почему вообще её брат умер.

Если смотреть на ситуацию с этой стороны, то Сандра даже радовалась тому факту, что в своей небольшой от слова “совсем” семье она была единственным ребёнком. Потому что терять близких всегда тяжело, а никогда не знаешь, что с твоими родными всегда всё будет хорошо.