Хранители Грааля. Катары и альбигойцы

В самом деле, трудно представить, чтобы подданные так любили и почитали своего сеньора, несмотря на его заблуждения и ошибки, будь он слабым, никчемным человеком. Южане, если иногда и бунтовали против графа в благополучные дни мира, проявили самую искреннюю верность и преданность в тяжелые и унизительные моменты его жизни. И он, казалось бы миролюбивый, рассудительный и склонный к компромиссам, всегда оставался тем, кем его сделала Судьба — покровителем державы, величие которой не мог оспорить никто, — прекрасной просвещенной Романьи. До последнего дня жизни он был защитником своего народа — в мирное время жизнерадостного и озорного, но в годину бедствий мужественного и стойкого.

ЭСКЛАРМОНДА, ХРАНИТЕЛЬНИЦА ГРААЛЯ

В могуществе не многим уступали графу Раймунду его многочисленные вассалы и родичи. Од ним из самых сильных и знатных был граф де Фуа. Родовое имя Фуа (iфр. Foix) на старофранцузском языке означало «вера» или «верность», в которой клялся вассал, принося присягу своему сеньору.

Гордые графы Фуа владели территориями плодородных земель, покрытых пашнями, виноградниками и лесными угодьями от границ графства Тулузского до Пиренеев, включая территорию сегодняшней Андорры. Леса изобиловали ланями, оленями, зубрами, в них водилось множество медведей и волков, не говоря уже о прочей дичи. Равнины, орошаемые бурными водами рек Арьеж, Жер и Лассет, переходили в альпийские луга, на которых паслись огромные стада. На скалах, достигающих тысячеметровой высоты, подобно орлиным гнездам, возвышались неприступные замки.

Графам принадлежали города Лавлане, Аск, Лимукс, Прейссан. Сильно укрепленный Тараскон, по преданию, имел даже собственное чудовище — полурыбу-полузверя Тараска. Кровожадное животное выходило из теплых вод Роны и утоляло свой голод человеческой плотью. Горожане заметили, что, если Тараск съедал зараз восемь человек, следующие полгода он не нуждался в пище. Запуганные люди пришли к печальной необходимости установить очередность жертв. Чудище так бы и продолжало свои бесчинства, не появись в городе святая Марфа. Бестрепетно войдя в воду, она показала Тараску деревянный крест, и тот был укрощен.

Такими же бесстрашными и решительными вошли в историю многие женщины из рода де Фуа.

Издавна Фуа роднились с Транкавелями, Комменжами, Бигоррами, Беарнами, Альбре, графами Барселонскими. Несколько женщин из рода де Фуа стали королевами небольших испанских королевств. Храбрые, гордые и независимые, эти окситанские вельможи неколебимо противились холодному мертвящему давлению Севера.

В наше время замок Фуа, как бы парящий над прелестным городком, поражает своей мощью и неприступностью. Он настолько колоритен и гармонично вписан в окружающий пейзаж, что кажется, будто возник из скал, стоял здесь испокон веков и останется навечно. В замке есть портрет молодого человека, белокурого и голубоглазого, с розовым лицом и длинным носом — Генриха Наваррского, впоследствии знаменитого короля Франции Генриха IV. И в нем текла кровь графов де Фуа. Спустя триста лет ему тоже выпало на долю пережить эпоху кровавых религиозных войн — противостояния католиков и гугенотов.

Однако прекрасной и героической легендой, переходящей через столетия, символом непокоренной Окситании стали не военачальники, политики и короли из дома де Фуа, а женщина, носившая имя Эсклармонда.

Ей воздвигнуты памятники, она изображена на картинах, о ней сложены стихи и баллады, написаны прекрасные оратории. Тем не менее о Великой Эсклармонде известно очень мало фактов личного характера, и даже отрывочные сведения о ней легендарны.

Возможно, легенда о ней содержит некоторые достоверные факты, но никаких доказательств этого нет. Мы должны смириться с тем, что плохо представляем себе человеческий облик всех глав катарского движения. В большой степени в этом вина инквизиторов, которые мало интересовались человеческой сущностью своих жертв, иначе у них не хватило бы духу послать их на костер. Но это и благородная вина самих катаров, не придававших никакого значения своей смертной оболочке.

Обычно действительность оказывается примитивнее и зауряднее легенды, но теперь уже никто не может оспорить очарование неземной грации этой женщины, летящей тонкости тела, очерченного фантазией потомков и игрой их воображения. Ее хрупкий силуэт стал символом величественного и доблестного прошлого Юга.

Протестантский пастор и поэт Наполеон Пейра, автор лирической «Истории альбигойцев», восхищаясь катар- ской святой, создал поэтический и вместе с тем героический женский образ, но, вольно или невольно, свел в один несколько исторических персонажей, носивших это имя.

Его героиня объединила черты Эсклармонды де Фуа и Эсклармонды, дочери Рамона Переллы. Перелла, храбрый защитник альбигойцев, не оставил своих жену и дочь до последнего дня. Юная Эсклармонда была парализованной экзальтированной девушкой, с восторгом и ужасом ожидавшей костра. По-видимому, ее страшная смерть в огне дала пищу легенде о том, что Великая Эсклармонда погибла в Монсепоре.