Хранители Грааля

Кто бы вспомнил имя французского клирика Этьена де Минье, не останься оно как грязное пятно рядом с именем Эсклармонды? Это ему принадлежали слова, которыми он надеялся се унизить.

Спорящие разошлись еще более непримиримыми, чем до начала собрания. После памьерского диспута стало очевидным, что время дискуссий миновало и репрессии против инакомыслящих вскоре еще более усилятся.

Иннокентий еще раз убедился, что компромисс с альбигойцами невозможен. Силу духа еретиков не победить проповедями его легатов. В обсуждениях спорных вопросов они, уверенные в своей правоте, необоримы. Единственным действенным средством борьбы против заблуждений осталась сила.

Это понимали и еретики.

Катарам требовалось позаботиться об убежище на случай новых гонений. Замок Монсегюр, принадлежащий Эсклармонде, находился на высокой горе Фавор. Его держал от нее один из верных защитников катаров в среде мирских владык Рамон де Перелла. Он укрепил стены замка и практически заново отстроил цитадель. Рамон принадлежал к дому, глубоко преданному катарскому вероучению, известному своим благородным происхождением, именитому, гербом которого были башня, рыба и полумесяц — предметы, почитаемые катарами. Главой этого дома в то время был барон Пьер Роже де Мирпуа. В 1204 г. раненный при покушении на него правоверных католиков, Пьер Роже принял consolamentum из рук Гильаберта де Кастра, но еще долго продолжал свою борьбу с ненавистными попами. Предполагают, что в 1206 г. он предоставил свои владения катарам для проведения там собора.

Рамон Перелла испытывал глубокую личную преданность к Эсклармонде. Это было и поклонение рыцаря даме, и восхищение необыкновенными свойствами духа этой женщины. Свою младшую дочь он нарек ее именем.

Народ, населявший в XIII в. Южную Францию, складывал о своей соотечественнице прекрасные возвышенные сказания. В несчастьях и бедствиях она оставалась хладнокровна и тверда как сталь, в то время как ее гибкий ум и мягкая безоговорочная воля подчиняли себе окружающих. Она обладала какой-то сверхъестественной способностью утешать страждущих, воодушевлять колеблющихся, внушать надежду отчаявшимся. Эта уже немолодая, но как бы нестареющая и не имеющая возраста хрупкая женщина стала символом непобежденной Окситании. Ее благородный образ ярко выделяется на мрачном фоне того периода Средневековья, который известен сегодня под названием «Альбигойские войны».

Так получилось, что альбигойская трагедия обрела своих мучеников, своих героев, но в глазах потомков вождем сопротивления Юга нашествию с Севера стала именно эта женщина. Она не вела в бой отряды, не изощрялась в дипломатических уловках, но в то время, когда предводители-мужчины были частью уничтожены, частью предпочли отойти в тень, Эсклармонда оказалась для своих единоверцев высшим авторитетом, духовным вождем в силу редкой душевной энергии, магнетизма, таинственной и всепобеждающей убежденности.

Рядом с Эсклармондой видится фигура патриарха еретиков, епископа Гильаберта де Кастра. Этот сын знатного рода не пожелал носить меч и вести полагавшуюся ему по рождению жизнь воина и рыцаря. Он отказался от всех мирских благ, окружил себя бедностью, предался посту и посвятил свое существование служению новой вере. Он содержал в Фанжо больницу и Дом Совершенных. В 1207 г. он выступил достойным оппонентом святого Доминика на конференции в Монреале. До глубокой старости Гильаберт без устали колесил по просторам Романьи, проповедовал и рукополагал новых Совершенных. Судя по некоторым высказываниям, он наставлял молодого Транкавеля, хотя никаких документальных подтверждений этому не имеется. Зато почти наверняка именно Гильаберт де Кастр принял в лоно катарской церкви свою духовную дочь Эсклармонду[29]. А в 1222 г. он попросил Рамона Переллу предоставить замок Монсегюр в распоряжении катарской церкви.

Ученица превзошла своего учителя. Гильаберт де Кастр почти забыт, тогда как память об Эсклармонде пережила века. Загадки, связанные с именем этой женщиной, неисчислимы. Сама ее смерть таинственна. Все представители рода де Фуа находили упокоение в фамильной усыпальнице в цистерцианском аббатстве Бульбонн[30]. Все, кроме Эсклармонды — ее захоронения там нет. Но нельзя же, в самом деле, считать, что она улетела на небеса, обернувшись голубкой.

Имена Эсклармонда и Монсегюр всегда рядом. Этому замку графиня предназначила роль последнего убежища для своих единоверцев, места, где приближенность к небесам облегчит им переход в жизнь истинную.

Но предназначение Эсклармонды не исчерпывалось ожиданием переселения в мир иной. Ее роль была шире и значительнее.

Окситанцы почитали Эсклармонду как Хранительницу некоего сокровища — Священного Грааля.