Хранители Кольца

Еще не выстыл сонный дом,

Еще камин пылает в нем,

А мы торопимся уйти

И, может, встретим на пути

Невиданные никогда

Селенья, горы, города.

Пусть травы дремлют до утра —

Нам на рассвете в путь пора!

Зовут на отдых вечера —

Не зазовут: не та пора!

Поляна, холм, усадьба, сад

Безмолвно ускользнут назад:

Нам только б на часок прилечь,

И дальше в путь, до новых встреч!

Быть может, нас в походе ждет

Подземный путь, волшебный взлет —

Сегодня мимо мы пройдем,

Но завтра снова их найдем,

Чтоб облететь весь мир земной

Вдогон за солнцем и луной!

Наш дом уснул, но мир не ждет —

Зовет дорога нас вперед:

Пока не выцвела луна,

Нам тьма ночная не страшна!

Но мир уснул, и ждет нас дом,

Вернемся и камин зажжем:

Туман, и мгла, и мрак, и ночь

Уходят прочь, уходят прочь!..

Светло, и ужин на столе —

Заслуженный уют в тепле.

И кончилась песня.

– Приют в дупле! Приют в дупле! – переиначил Пин.

– Тише! – сказал Фродо. – Как будто снова стук копыт.

Все трое замерли, словно тени. По долине раскатывался цокот, пока еще дальний, но все ближе – с подветренной стороны. Они юркнули поглубже в густую тень угрюмых деревьев.

– Убегать не будем, – сказал Фродо. – Нас не видно, а я хочу поглядеть: неужели еще один?

Цокот приближался. Прятаться как следует было уже некогда, и Сэм с Пином схоронились за огромным пнем, а Фродо залег неподалеку от тропки. Светло-серой полосой прорезала она лесной сумрак. Наверху вызвездило, но луны не было.

Копыта стихли. Фродо увидел черный промельк между деревьями – и обе тени, словно кто-то вел лошадь, слились с темнотой. Потом черная фигура возникла там, где они сошли с тропки, в том самом месте. Тень заколыхалась, и Фродо расслышал тихое внимательное сопение, а потом тень словно бы осела и поползла к нему.

Фродо опять подумал, что надо надеть Кольцо. И, будто повинуясь чьему-то велению, не понимая, что делает, нашарил его в кармане. Стояла страшная тишина; но вдруг раздалась звонкая песня и зазвучал легкий смех. Чистые голоса, словно веселые колокольчики, всколыхнули прохладный ночной воздух. Черная тень поднялась, попятилась и, слившись с тенью лошади, утонула в сумраке по ту сторону тропки. Фродо перевел дыхание.

– Эльфы! – воскликнул Сэм, хрипло, как спросонья. – Эльфы, сударь! – Он бы так и кинулся на голоса, но Фродо с Пином удержали его.

– Да, эльфы, – сказал Фродо. – Это ведь Лесной Угол – они здесь почти каждый год проходят весной и осенью. Вот уж кстати! Вы же ничего не видели, а Черный Всадник спешился и пополз прямо к нам; и дополз бы, если б не их песня. Она его спугнула.

– Ну а к эльфам-то – идем или не идем? – заторопил Сэм. Про всадника он уже и думать забыл.

– Слышишь ведь, они сами к нам идут, – сказал Фродо. – Надо только подождать.

Пение приближалось. Один ясный голос пел звонче всех остальных. Слова были дивные, древние, один Фродо понимал их, да и то с трудом. Но вслушиваться было и не надо: напев подсказывал слова. Фродо разобрал их так:

Зарница всенощной зари

За дальними морями,

Надеждой вечною гори

Над нашими горами!

О Элберет! Гилтониэль!

Надежды свет далекий!

От наших сумрачных земель

Поклон тебе глубокий!

Ты злую мглу превозмогла

На черном небосклоне

И звезды ясные зажгла

В своей ночной короне.

Гилтониэль! О Элберет!

Сиянье в синем храме!

Мы помним твой предвечный свет

За дальними морями!

И кончилась песня.

– Это же заморские эльфы. Песня про Элберет! – изумился Фродо. – Редко они забредают к нам в Хоббитанию, их и в Средиземье-то почти что нет! Очень странно!

Хоббиты сидели неподалеку от дорожки и ждали. Скоро появились эльфы. Звездным светом мерцали их глаза, в тихом сиянии струились волосы; серебристая тропа возникала у них под ногами. Прошли они молча, и только последний эльф обернулся, посмотрел на хоббитов и рассмеялся.

– Неужели Фродо? – звонко воскликнул он. – Поздновато! Заблудились, что ли? – Он позвал остальных, и эльфы обступили сидящих.