Хранители Кольца

Гэндальф торопливо шагал вперед; хоббиты с трудом поспевали за ним; теперь они двигались вдоль Морийской Стены по каменистой и узкой полоске суши, загроможденной острыми обломками скал; путники старались не отходить от Стены, даже придерживались за нее руками, чтобы матово-черная, с прозеленью вода все время была от них как можно дальше. Когда они одолели около лиги, в сумраке нежданно прорисовались деревья: у Стены стояли два мощных дуба, на мелководье валялись почерневшие ветки, а в глубину озера, двумя рядами, протянулись остовы полуистлевших стволов. Здесь, вероятно, кончалась дорога, обсаженная по обеим сторонам дубами. Деревья, растущие возле Стены, выглядели на диво могучими и древними; с Порога, под отвесной стеной Мглистого, они казались совсем не высокими, но сейчас Фродо с изумлением осознал, что раньше ему не доводилось видеть таких могучих и громадных дубов – они возвышались над головами Хранителей, словно гигантские сторожевые башни, охраняющие вход в подгорное царство.

– Наконец-то! – обрадованно воскликнул Гэндальф. – Здесь кончается Эльфийский Тракт. Гномы прорубили Западные Ворота, чтобы беспрепятственно торговать с эльфами, а эльфы насадили дубовую аллею в Родниковой долине, принадлежавшей гномам, чтобы увековечить их тесную дружбу – дуб считался символом Остранны. Ибо в те благословенные времена народы Средиземья дружили между собой, даже эльфы и гномы умели не ссориться.

– Я ни разу не слышал, – заметил Гимли, – что эта дружба прервалась из-за гномов.

– А я не слышал, – сказал Леголас, – что эта дружба прервалась из-за эльфов.

– Я частенько слышал и то и другое, – оборвал начинающуюся перепалку Гэндальф. – Сейчас не время решать, кто прав. Надеюсь, вы-то останетесь друзьями. Ибо мне очень нужна ваша помощь, а действовать сообща могут только друзья. Мы должны найти и открыть Ворота, пока не стало совсем темно.

А вы, – сказал он, повернувшись к остальным, – приготовьтесь без промедления вступить в Морию, как только мы отыщем и отворим Ворота. Нам ведь придется расстаться с Биллом, поэтому надо его разгрузить. Теплую одежду можно не брать: она не понадобится нам ни в Мории, ни потом, когда мы пойдем на юг. А пищу и, главное, баклаги с водой, которые тащил до сих пор пони, надо распределить между всеми Хранителями.

– А как же быть со стариной Биллом? – испуганно и негодующе воскликнул Сэм. – Да я без него и с места не сдвинусь! Завели беднягу неведомо куда, а теперь бросим на съедение волколакам?

– Мне ведь тоже его жаль, – сказал Гэндальф. – Но тебе, мой друг, придется выбирать между твоим хозяином и Биллом. Пойми, когда мы откроем Ворота, ты его и затащить-то в Морию не сможешь, он не полезет в эту Черную Бездну.

– Со мной полезет, – возразил Сэм. – Я не оставлю его на растерзание этим вашим растреклятым оборотням!

– Ну, до растерзания-то, надо полагать, дело не дойдет, – проговорил Гэндальф. Он ласково погладил пони по голове, наклонился к нему и негромко сказал: – Ты многому научился в Раздоле, Билл. Береги себя, когда будешь возвращаться, а береженого, как известно, и судьба бережет. Никто из нас не знает своей судьбы – но мы всегда надеемся на лучшее… Никто из нас не знает своей судьбы, – повторил маг, обернувшись к Сэму. – Будем надеяться, что Билл выживет.

Сэм ничего не ответил Гэндальфу. Он молча стоял рядом с пони и плакал. А тот прижался к нему и вздохнул, как бы поняв, о чем идет речь. Сэм принялся развьючивать пони; остальные путники сортировали поклажу, разбирая по своим вещевым мешкам то, что им надо было взять с собой.

Распределив поклажу, Хранители огляделись, пытаясь понять, что же делает Гэндальф. Но он, казалось, ничего не делал – стоял и пристально смотрел в Стену, как будто хотел просверлить ее взглядом. А Леголас прижимался к ней, словно бы вслушиваясь, и глаза у него были почему-то закрыты. Гимли молча бродил вдоль Стены, постукивая по ней обухом топора.

– Ну вот, мы готовы удирать в Морию, – сказал Мерри. – А где же Ворота?

– Если ворота, сделанные гномами, закрыты, то их невозможно увидеть, – со сдержанной гордостью ответил Гимли. – Даже мастер, который сделал ворота, и тот не сумеет их потом найти, пока не скажет заветного заклинания.

– Да, но Западные Ворота Мории не были тайными, – заметил Гэндальф. – Ворота прорубили для друзей-эльфов, и, если их в наше время не переделали, тот, кто знает, где они расположены, должен без труда обнаружить их и открыть.

Гэндальф опять посмотрел на Стену. В середине между сторожевыми дубами она была неестественно гладкой, и Гэндальф, приблизившись к ней вплотную, начал ощупывать ее руками, бормоча какие-то непонятные слова. Потом, отступив, спросил своих спутников:

– А теперь? Теперь вы что-нибудь видите?

Стену осветила взошедшая луна, но Хранители не заметили никаких изменений – сначала. А потом на поверхности Стены появились тонкие серебристые линии, стали постепенно ярче, отчетливей, и вскоре глазам изумленных путников открылся искусно выполненный рисунок.