Хранители откровений. Странствия во имя коренных американцев и Земли

Синди было не очень уютно. Она была уже на седьмом месяце беременности и не могла заснуть даже в нормальных условиях, не говоря уже о палатке и спальнике, разложенном на твердой холодной земле. Впрочем, как и всегда, она довольно стойко и спокойно переносила бытовые трудности.

Поход по Тропе Слез, каким я себе его представил, растягивался на тысячу двести миль, если считать от отправной точки в парке Фаунтинхед до конечной точки в Рэттлснейк Спрингс, штат Теннеси — оттуда индейцы чероки и начали свой тернистый путь. Я проложил маршрут в форме подковы, охватывая земли индейцев чокто, чикасо, маскогов, семинолов и чероки, известных как Пять Цивилизованных Племен. Мы планировали отдать походу четыре месяца жизни. Для этого нужно было проходить в среднем по пятнадцать миль ежедневно с одним выходным в неделю.

Я не ожидал, что к нам присоединится много людей, однако помнил обо всех письмах, присланных мне в поддержку. Некоторые из них принадлежали перу индейцев. В некоторых письмах люди выражали тревогу по поводу индейцев навахо, которых пытаются выселить с Больших Гор, почти так же, как в XIX веке индейцев выселяли с Юго-Востока. Мы включили в свой маршрут и эти земли.

В парке к нам присоединились три ветерана еще первой волны: Роузи, Дебби и Джон — тот самый Джон, который в резервации Пайн Ридж выиграл револьвер. Роузи и Дебби тоже тогда присутствовали, а после этого они вместе со мной совершили подобное шествие по Европе. Они были родом из солнечного Майами. Они были полны жизни и заботы, и ничто не доставляло им большей радости, чем пребывание среди людей и помощь им.

Джон приехал из калифорнийского городка Уинтерс и был органичным дополнением этой парочке — спокойным, мягким, ясно осознающим свои цели. Если бы никто больше не явился сюда, Джон прошел бы весь путь один. Я не мог ожидать иного от человека, который однажды выиграл пони и без тени сомнения отдал его другому.

Около шести часов вечера — нашего первого совместного вечера — ветер, холод и надвигающаяся тьма заставили нас укрыться в палатках. Я пытался что-то читать при свете свечи, но не мог сосредоточиться — меня отвлекали мысли о суровых погодных условиях, о ребенке, о том, как нас примут. Это было безумием: кучка из пяти человек отправляется на излете холодной зимы в дремучие леса Оклахомы, чтобы исполнить задуманное. Кому до этого было дело? Но, к счастью, Синди, в отличие от меня, никогда не подходила к той опасной грани, за которой можно утратить веру. Невзирая на все тяжести и невзгоды кочевой жизни, она никогда не сомневалась ни в целях нашего дела, ни во мне. Я и любил ее за это еще сильнее.

За день до отправления мы решили изучить экспозицию музея в Маскоги — там выставляли предметы творчества юго-восточных переселенцев.

— Для меня честь видеть вас здесь, — сказал кассир музея, индеец чероки. — Нужно сообщить в местную газету о том, что вы затеяли. Люди должны знать.

Во время интервью мы пытались объяснить журналистам, что подвигло пятерых довольно-таки изнеженных людей поселиться ненадолго в холодном безлюдном парке, чтобы вскоре отправиться в четырехмесячный пеший поход с его неминуемыми лишениями — холодом, дождями, жарой, ожогами от ядовитого плюща, жуками, встречами с неотесанными обывателями, змеями... Мы пару минут померзли перед фотоаппаратами, а затем вернулись в лагерь и развели огонь. Ветер стих. К нашей немногочисленной компании прибилась грязная дворняга со щенком, а следом за ними появились две женщины из племенного правительства индейцев крик. Они пришли взять у нас интервью для индейской газеты, но серьезного разговора не получилось — мы больше шутили, подкидывали в костер дрова и наполняли кружки горячим кофе.

Одна из женщин сказала мне: «Я читала в газете о том, что у вас было виде$ние — Великий Дух в образе ветра открыл этот путь. Тогда что-то резко переменилось и в моей жизни. С тех пор ветер говорит и со мной. Теперь я ищу утраченное культурное наследие индейских племен».

Мы бурно обсуждали индейские традиции, пытаясь понять, утрачены ли они безвозвратно или возрождаются вновь. Скорее всего, согласились мы, имеют место обе тенденции. Адаптация, упорство и нововведения нормальны для культуры, которой приходится выживать.

Утром 1 марта мы были готовы. Наши новоявленные друзья из племени крик пришли пораньше, чтобы проводить нас. Собачка со щенком, надо сказать, тоже явились. Полисмен сказал, что ему придется усыпить собак, если мы не возьмем их, и мы даже не стали раздумывать. Они, выказывая полное удовольствие от путешествия с нами, катались по земле, перетягивали палки у нас и друг у друга... Это, да еще их преданные холодные носы, — помогло нам немного отвлечься от боли в ногах вечером первого походного дня.

На третий день пути ноги буквально отваливались и все тело ныло, но бесплатный кусок пирога и кружка кофе в кафе «У Дона» в Стиглере принесли нам некоторое утешение.

— Моя прабабка шла по этому пути, — сказала официантка. — Она похоронена на холме.