Хранители порта

Капитан зашел в несколько магазинов. Маргарин, салака, темные макароны, молоко, картофель, хлеб. Все по карточкам. За деньги можно было купить, например, рыбные консервы. И только чистая русская речь. Уцелевшие жители городка заговорили по-русски сразу и без акцента. Он припомнил рождественские витрины довоенного времени, золотые шары, елочки и ленты. Как будто колокольчик потусторонний звякнул и умолк. Теперь он в точно такой же рождественский вечер шел по совершенно безлюдной улице, где витрины были или пусты, или зашторены, и шел в надежде купить что-нибудь, чтобы как-то прийти в себя. Театр сиял окнами: видимо, там работал стационарный дизель-генератор, а может быть, он оттого сиял, что кругом была кромешная темнота. Капитан поднял голову. Улица вся была видна отсюда с горы. Лишь страх, зыбкий и зримый, растекался из окон, будто клей, и светился на мощеных тротуарах. В кинозале большая часть публики — офицеры и их дамы, пропущенные в этот храм после строгой проверки документов, которой подвергся и капитан, — наблюдали перипетии старого фильма с Аленом Делоном и Катрин Денёв. Меньшая часть публики пила и закусывала в буфете. Капитан сразу оценил выбор напитков и закусок. Здесь был и свежайший окорок, и сыр, и салаты, и копченые колбасы, и котлеты, и многое другое. Он постоял перед стойкой и взял стакан «Старки», ветчину и бутылку «Старого Таллина» с собой.

— Наборчик не желаете? — осведомился буфетчик, как видно, большой специалист своего дела. — Там закусить всякое и водочка. Все завернуто.

— Даже завернуто?

— И упаковано. В пакет. Рождество ведь.

— А два наборчика?

— Можно и два. Вы тут недавно?

— Да. Вчера с фронта.

— Из Франции?

— Нет. Я всего лишь освобождал Брно. И освободил.

— Говорят, во Франции плохие дела? Что-нибудь знаете про побережье?

— То же, что и все. И даже меньше. Там ведь не было газет. А что в городе-то невесело?

— Что вы, товарищ! У нас в городе весело. Только вот никак не подберем ему русское название, — и он искренне рассмеялся.

— Ты тут прибереги наборчики, товарищ. А я посижу несколько. И вот это что, курица? Копченая? Возьму. И пивка пару. Ага.

Капитан-присел в углу за пустым столиком, а так как не мог определенно решить, каково ему сейчас и есть ли у него Родина, то выпил залпом водку, закусил ветчиной и стал попивать пивко. Вокруг шумел праздник. Офицеры с дамами отдыхали. Буфет был обширен, но, однако, что здесь было еще в этом огромном доме? Раньше на втором этаже играли в шашки и вязали спицами, так как в городке не было дома культуры как такового и соседство кружков с театром их только облагораживало. «Должно быть, там бильярд», — подумал капитан и, конечно, не ошибся. Он вовсе не играл в эту игру, а потому никуда не пошел, и стал вспоминать про роту, сержанта и про то, что сегодня там кнедлики и гости. Телефонистки. Дамочки. Он бы охотно позвонил сейчас знакомым дамочкам в Таллин, но никакого Таллина ни с одной «н», ни с двумя не было, а была древняя и таинственная Колывань, и, наверное, там сейчас в Домах офицеров тоже пили и закусывали. «Сколько же Домов офицеров нужно на всю Колывань?» — подумал капитан и решил, что не очень много. И так же ли темны там сейчас улицы, и что это, запретили им Рождество или как? Есть ли указы и постановления?

— Вот вы, майор, — остановил он пробегавшего с шампанским круглолицего весельчака, — вы католик или лютеранин?

— Как?

— Вы зачем сегодня празднуете?

— Товарищ! Мы победили. И потому Рождество ихнее как бы трофей. Там вот в буфете ликер с башенками на бутылке, а никаких башенок нет. Есть взятая высота 790. А ликер еще остался. Ты пойди, купи еще бутылочку. А то если нет Таллина, ни старого, ни нового, то, естественно, и ликера не будет. Пойди попей. Ну, пока, — и он ускакал.

«Как это — нет башенок? Здесь и войны-то не было. Я же помню. Короткая и эффективная десантная операция, поддержанная рабочими и служащими. Паром с убегавшим правительством потопили. Паром жалко. А никаких высот не было. Нужно еще порасспросить кого-нибудь». Но никто не садился за столик капитана. Он был чужим здесь.

«Так. А где мне найти телефонистку? Очевидно, на телефонной станции. Потом домой». И капитан встал.

— А вот и он! Друг сердешный. Капитанчик! Друг детства, комендант города Геша вошел в буфет.

— А ну-ка, присядь и расскажи мне про старый город.

— Тс-с. Я тебе все расскажу. Потом. А я вот не один. Это Зина, а это Эрика.

— Я рад с вами познакомиться. Но мне нужно идти.

— Друг. Капиташа. Без протокола. Зачем тебе идти? Куда?

— Мне нужно телефонировать в столицу. Пусть мне объяснят.

— Ты имел в виду Москву или наш райцентр? Вот Зинаида. Она самая настоящая телефонистка. Она тебя со всем миром соединит.

— Вы правда телефонистка?

— Так точно, мой сладкий. Куда тебе?

— Мне в полуденный город моей юности.

— Ха-ха-ха-ха! Вина капитану. Семги!

— Поговори со мною, Геша! Мне нужно поговорить!