Хранители равновесия

Благодаря сухой и теплой погоде на четвертый день пути увидели на горизонте очертания родного замка. В конце пути Пашка затосковал, пребывая в мрачном настроении, не представляя себе, чем кончится встреча двух его женщин. Затем его мысли перекинулись на нововведения Пако. Что говорить, «сделал» его напарник по полной программе, а, собственно, кто не давал ему самому пошевелить мозгами? Этот малообразованный с виду увалень с простецким лицом сразу увидел выгоду в замене пятидесяти процентов налога на двадцать пять процентов. Пако рассудил здраво: на фига ему излишек продуктов, получаемых от крестьян? И, снизив вдвое натуральный налог, стал получать от подданных пейзан, кроме всего прочего, звонкую монету. Ларчик открывается просто – зимой, или, как называет местный люд данное время, в период длинных дождей, разрешил крестьянам заниматься отхожим промыслом. Чему и сам поспособствовал. Так его пейзане стали ткать льняные холсты и хлопковые ткани – Пако завез для этого несколько ткацких станков. В деревнях наладили производство постельного белья, скатертей и одежды с вышивкой. Еще завел три кирпичных заводика, несколько гончарных мастерских. Привез из столицы трех сапожников – те учили местных умельцев нужному ремеслу. Произведенный товар моментально расходился на весенних и летних ярмарках. На крестьян и на самого герцога д’Бокэ полился самый натуральный денежный дождь. Очень чувствительный удар по Пашкиному самолюбию, но кто мог ожидать такого фортеля от полуграмотного выпивохи и гаера. Ай да Пако, ай да сукин сын! Молодец, что тут скажешь! Стажер так ему прямо и заявил, чем вогнал герцога д’Бокэ в большое смущение.

При виде отряда, подъезжающего к замку, на стене приветственно бухнула пушка холостым зарядом. Выстроившийся гарнизон во главе с капитаном Анто Чезаро гулко ударил мечами о щиты. Все население замка высыпало встречать возвратившегося хозяина. Беата ждала на крыльце. Сдержанно, как и подобает великой герцогине, прижалась к его груди. Ее радостная улыбка несколько поблекла при виде шикарной красавицы с синими глазищами, она инстинктивно почувствовала в ней соперницу.

Представив жене спутницу, Пашка попросил позаботиться о Меле с подобающими ее высокому титулу почестями. Народ засуетился, потащили в покои гостьи сундуки, на поварне срочно готовили праздничный обед, топили баню. За все беготней Пашка старался не оставаться с Беатой наедине, лишь шепнул ей на ухо:

– Герцогиня д’Сагредо погостит у нас месяц-другой, штучка столичная и опасная. Не ссорься с ней. – и поцеловал горячие губы жены.

После хорошей бани с паром, посидев часик с большой трапезной, они с Пако под благовидным предлогом удалились. В себя Пашка пришел на следующий день к обеду и почему-то в винном подвале. Рядом похрапывал верный Пако, приютившийся меж бочек.

– Провалы в памяти – первый признак алкогольного отравления. Что это было?

Внимание привлек проснувшийся Пако, уставившийся на него маленькими заплывшими глазками.

– Давай рассказывай, почему мы здесь? – покрутил пальцами стажер. – И вообще…

Герцог д’Бокэ, привалившись спиной к бочке, поведал, что после третьего кувшина вина он, Чернота, выругался нехорошими словами и заявил, что не намерен дальше пить местную кислятину. «Пшли в кузню», – позвал Чернота.

Ну они и пошли.

Железных дел мастера быстренько сварганили перегонный куб, сделали медный змеевик и натаскали из подвалов льда. Целую бочку вина перегнали, в мастерских кузнецы в тот день больше не работали. Допивать огненное зелье спустились в подвал.

– Паша, а как называется этот забористый напиток?

– Чача, – последовал краткий ответ.

Похмелились парой чарочек да вылезли на свет божий. Тотчас, словно черт из коробочки, объявился инженер Лаваль и затеял разговор по производственным вопросам. Его осадили, попросили не трещать словно сорока.

– Все завтра, сегодня герцог д’Лоредан изволит отдыхать.

В замке разбежались по покоям – организмы требовали очищения и восстановления. Тактичная Беата в тот день мужа не беспокоила. Пако уехал через два дня с самогонным аппаратом и десятилитровым бочонком чачи, поднесенными ему в подарок.

Пашка, зайдя в светелку жены, застал ее за шитьем детской распашонки. Чернота с большим камнем в душе начал неотвратимый разговор. Он, как и все мужчины, не любил выяснения отношений, а особенно женских слез. Беата поразила его в очередной раз. Пашка признался во всем – рассказал о своих отношениях с Мелой, о терзаниях совести. Опустил лишь момент происхождения Мелы и умолчал о ее уникальных способностях – ни к чему это. Но не было ни упреков, ни стервозного скандала, жена лишь глянула на него предательски влажными глазами и попросила:

– Не бросай нас, Пашенька, мы не можем без тебя.

Пашка, с трудом проглотив тугой комок в горле, обнял жену, нежно поцеловав ее в висок.

– Малыш, я тебя люблю, мы будем вместе до самой березки. А что касается Мелы, успокойся, тем более что ей вскоре придется надевать императорскую корону.