Хранители равновесия

С казнозарядной пушкой ничего, к сожалению, не получилось – не мог Пашка вспомнить устройство затвора. Да и с бездымным порохом осечка – не смогли они с Лавалем произвести нитроцеллюлозу. Пришлось довольствоваться старинным рецептом изготовления дымного пороха – пять частей селитры, две части древесного угля и одна часть серы. Слабоватое ВВ[4], а что делать. Хлопок, лежащий бесполезным грузом на складах, Павел приказал отдать ткачам для изготовления тканей. Наконец все приготовления закончились, народ гурьбой ссыпался в приготовленный окопчик – на всякий случай. Оставшийся канонир поджег фитиль и резвым зайцем прыгнул в укрытие.

– Открыть рот, – вдруг скомандовал Чернота.

– Ась? – инженер непонимающе вскинул глаза.

Раздался гулкий выстрел. Лаваль затряс головой, пытаясь выбить «пробку» из ушей.

– Тьфу, балбес, теперь ходи глухой полдня.

Канониры – воины, взятые из дружины и привыкшие беспрекословно подчиняться приказам командиров, – отделались лишь легким испугом от стрельбы, дело-то новое. А вот инженер ходил глухим тетеревом – штафирка, гражданский шпак, что с него взять.

Первый же результат порадовал – ядро улетело на лигу с небольшим, причем пороховой заряд сделали с недовесом. За день стрельб выяснили норму заряда, наибольшую дальность полета ядра – около двух километров – и скорострельность. Мишени канониры валить научились к концу стрельб. Пятьдесят процентов попаданий – неплохо для начала. Сам ствол прошел испытания на ура, что и требовалось доказать.

* * *

В большой трапезной собрались все, кто имел отношение к появлению нового, точнее, в приказном порядке забытого старого оружия. Кузнецы, оружейники, подмастерья, образовавшиеся пороховщики, ну, конечно же, Жозеф Лаваль – куда ж без него. Рядом с ним, на скамье – канониры, все пять человек.

Чернота зря опасался зажатости своих подданных – в те времена не редкость, когда знатная особа пировала со своей дружиной. Урона чести никакого, не с крестьянами же за одним столом сидел граф. Мастеровые и ремесленники, а тем более воины всегда стояли выше пейзан по социальной лестнице.

Графиня Беата Чернота д’Лоредан, просидев час рядом с любимым супругом, тактично удалилась – молодой женщине скучно созерцать чисто мужское веселье.

Графский стол заслуживал внимания. Посреди него на огромном блюде лежала зажаренная тушка лесного вепря. На серебряных подносах – разнообразная дичь и рыба. Много зелени, овощей и фруктов. В кувшинах и новомодных бутылках – виноградное вино. Из пузатых бочонков, стоящих у стены, слуги черпали домашнее пиво – ну это на большого любителя. В Тарагоне пиво не уважали, даже пейзане предпочитали бражку. Замковый оркестр из трех музыкантов на щипково-струнных инструментах пытался изобразить нечто бравурное.

Народ, опростав по паре кувшинов, несколько раскрепостился, по трапезной плыл гул голосов, вкусно пахло жареным мясом, приготовленным на открытом огне, и молодым вином.

– Эх, хорошо сидим. – Пашка с умилением смотрел на пирующих. – Все-таки замечательные у меня люди, трудяги, да и с мозгами все в порядке.

Веселье катилось плавно, без эксцессов. Граф попросил спеть музыкантов, те отказались по причине отсутствия голоса. Неожиданно встрял инженер Лаваль – просто-таки поразил народ сочным баритоном. Исполнив несколько народных песен, спел студенческие частушки. Пирующие животы надорвали от смеха. Веселились до глубокой ночи, потом пришла хозяйка и всех разогнала.

– Отдохните, муж мой любимый завтра опять весь в делах и заботах.

– Ты как всегда права, дорогая, – пролепетал уставший Пашка, еле ворочая языком. Коснувшись подушки, мгновенно заснул мертвым сном.

* * *

За три осенних месяца умудрились изготовить двенадцать полевых пушек на шестьдесят миллиметров и десять крепостных – на сто пятьдесят миллиметров. Кроме того, бронебойные ядра, фугасы и шрапнели. Лаваль заходился от восторга – новые боеприпасы и их возможности поражали воображение. Шрапнель – чугунное ядро с фитильным запалом, наполненное порохом и по внутренней оболочке чугунной дробью, – взрываясь, выкашивало живую силу противника в радиусе пятидесяти метров. От размера фитиля зависело многое – шрапнель могла разорваться в воздухе, над головой неприятеля или в его рядах.

Цех по изготовлению пороха пришлось выстроить заново за пределами замка. От прежнего остались обгорелые доски, раскиданные во все стороны, – случился взрыв. Погибло трое подмастерьев, контузило двоих стражников и обломком доски сломало руку одной из служанок. Опасное производство удалили подальше, хорошо, хоть Лаваль не пострадал – он в это время руководил заливкой стали в форму.

За пушечными делами Пашка совсем забыл о стекольном деле, но в одно прекрасное утро нарисовался главный стекловар и стеклодув Нильс Петек. Приперся не просто так, а с образцом новой продукции – искусственным хрусталем.

– Ваша светлость, у нас проблемы с обработкой, что делать?

Чернота задумался, собирая мысли в кучу.

– Вот что Нильс, сейчас я не готов ответить. Жди в мастерской завтра утром, думаю, проблему решим.