Хранители Слова и блюстители Духа Откровения

Охранительный же фундаментализм представляет идеологию исламистских групп и движений нередко экстремистского толка, особенно на Кавказе и в Центральной Азии. В отсутствие достаточной информации трудно с уверенностью судить о том, к какой категории фундаменталистов они принадлежат. Даже духовные авторитеты радикалов подчас не знают этого. Так, Багауддин Мухаммад Кизилюртовский, идейный наставник дагестанских «ваххабитов», считает себя салафитом, а не ваххабитом. Другой лидер исламистов Дагестана Ахмад Кади Ахтаев, человек относительно умеренных взглядов, не раз заявлял, что он не ваххабит, а ханбалит, хотя, как известно, ваххабиты — последователи ханбалитского мазхаба. В конспекте лекций члена «ваххабитской» общины в Дагестане сделана запись, характерная для салафитов-реформаторов, но не для ваххабитов: «Зачем мусульмане оставили свою веру и пренебрегают установками своей религии, которая велит осуществлять научный и культурный прогресс, и отстали от других мировых общин?»[28]. Акбар Тураджонзода, один из лидеров бывшей Объединённой таджикской оппозиции, не скрывает, что на него большое влияние оказали салафиты — «Братья-мусульмане»[29]. В то же время бугурусланский муфтий Исмагил Шангареев, по его словам, открыл для российских мусульман ваххабизм — «ислам Саудовской Аравии»[30]. Хотя как ханифит он придерживается вполне умеренных взглядов. В своей деятельности находящееся под попечительством Шангареева медресе Аль-Фуркан ставит своей целью, в частности, «содействие взаимопониманию и сотрудничеству между людьми… учитывая разнообразие мировоззренческих подходов»[31], что совсем не характерно для ваххабитов. Но как бы то ни было, в атмосфере социальной и политической нестабильности в СНГ оказалось достаточно понятного политически для не просвещённого в богословских вопросах сознания масс призыва вернуться к истокам или основам вероучения и возродить принципы жизни раннеисламской общины, отвергающей существующие хаос и несправедливость, чтобы организовать протестное движение. Исламский вызов «силам зла» вполне отвечает их традиционной ментальности даёт выход недовольству.

* * *

Подъём исламизма означает кризис легитимности существующих в мусульманских странах политических режимов, которые, как правило, опираются на санкцию неприемлемого для исламистов «официального» духовенства, «погрязшего в джахилии».

Социальную базу фундаменталистов составляют преимущественно выходцы из нижних страт средних слоёв: мелкие и средние служащие, ремесленники и рабочие, выпускники высших учебных заведений и безработные, розничные торговцы, представители интеллигенции, разочарованные в возможности прогресса мусульман на пути модернизации по западным образцам. Лидирующее положение занимают люди, способные сознательно воспринимать фундаменталистский призыв, — преимущественно богословы, богословствующая интеллигенция и образованная молодёжь. Большая часть исламистов, по-видимому, мало разбирается в разногласиях богословов.

Успех фундаменталистского радикализма обусловлен, повторюсь, его острой антизападнической и антимодернизаторской направленностью. Ценностям буржуазного общества потребления противопоставляются исламские ценности — приоритет коллективистского начала перед индивидуализмом, равенство людей перед Богом, осуждение накопительства. До тех пор, пока в мусульманском мире будет существовать потребность в модернизации и в усвоении элементов западной индустриальной (постиндустриальной) цивилизации, сохранится жизненность модернизаторского салафизма. До тех пор, пока мусульманские народы будут объектом евро-атлантической экспансии, сохранится почва для охранительных фундаменталистских движений самого радикального свойства.