Хранители волшебства

Когда я проходила мимо спуска Туда, то застыла на месте. С того места, где я стояла, мне был виден замок моего дядюшки Кенига вдали, на побережье. Теперь он принадлежал Ивару и стоял пустой, потому что Ивар поселился в Пэнди с Рианнан. Но в том видении, которое было у меня во время посвящения, замка не было вовсе. Наверное, видение хотело сказать мне, что вскоре его уродливое колдовство развеется окончательно. А гораздо позднее я вспомнила, что в нашем домике не горели окна – потому что мне предстояло стать мудрицей не только Скарра, но и всего архипелага Халдии, и Логры тоже, когда нас с Огго коронуют. Теперь мы, островитяне, можем делиться своей мудростью.

А сегодня, когда все это осуществилось, у меня иногда появляется желание взять парусную лодочку и отправиться в плавание одной. И тогда я отплываю от берега и высматриваю волшебным взором Край Одиноких – и в конце концов нахожу. Я пристаю к берегу, взбираюсь на утес, прохожу через рощу, где из-под ног так и прыскают мелкие зверюшки, и иду к развалинам храма. Откуда-то сверху доносится его вопль – и ко мне, перепрыгивая с колонны на колонну, радостно мчится Одинокий Кот, самый уродливый кот на свете. А потом, повидавшись и побыв немного вместе, мы расстаемся.

Послесловие

Когда я в первый раз прочитала этот прелестный роман об исканиях – последнюю книгу моей сестры Дианы Уинн Джонс, – текст обрывался на полуслове там, где Диана почувствовала себя так плохо, что уже не могла продолжать работу. Это было настоящее потрясение, как будто ты ходил во сне, а тебя разбудили, или как будто едва не сорвался с края обрыва. А еще в романе мелькали отблески куда более счастливых времен нашего детства.

Первый свой полноценный роман Диана написала в четырнадцать лет. Он занял кипу тетрадок, и она читала его нам, двум своим младшим сестрам, на ночь по частям, как только дописывала очередную главу. И когда она вдруг умолкала, мы пищали: «А дальше, а дальше? А что потом?» – а она говорила: «Как вы не понимаете! Дальше я еще не написала!» Мы ложились спать, сгорая от любопытства: что же будет в следующей главе? И всегда получали ее назавтра, перед сном, – и вот тут-то мое настоящее горько отличалось от детских воспоминаний. На этот раз следующей главы не будет. Книга закончилась, не дойдя до конца.

Диана Уинн Джонс была таким великолепным рассказчиком, что невозможно представить себе, куда должен был повернуть сюжет. Она не оставила черновиков – у нее их никогда не было. Ее незаурядный ум выплескивал книги прямо на страницу, и она никогда ни с кем не обсуждала, над чем сейчас работает. Так что у меня не было ни намека на то, что она задумала, и могло показаться, что «Хранители волшебства» уже никогда не найдут своего читателя.

И тогда на семейном совете было решено, что я должна ее дописать. Я испугалась. Диана была моей старшей сестрой, а старшие сестры, как всем известно, не любят, когда младшие лезут в их дела. Особенно в моем случае, когда старшая сестра делала свое дело так прекрасно. Тем не менее родные и близкие Дианы собрались и устроили мозговой штурм, чтобы обменяться своими представлениями о том, как мог развернуться сюжет. Все мы погрузились в ее текст. Все мы хорошо ее знали. И каждый был уверен, что к вечеру у нас что-то да получится. Нет, не получилось – Диана поставила нас всех в тупик. И тогда сын Дианы завершил обсуждение простой фразой: «Ну что, Урсула, придется тебе все выдумать».

У меня ушло на работу несколько месяцев. Я выискивала в тексте подсказки, которые Диана всегда оставляла для читателей, чтобы те угадали дальнейший ход повествования, но я, к сожалению, никогда их не замечала, пока не дочитывала последнюю страницу. Я осталась прежней. Я ничего не нашла.

В начале работы над романом я еще и репетировала в Национальном театре в Лондоне (вторая моя ипостась – актриса), и пьеса, где я играла, была полна странных совпадений и сбывшихся предчувствий. А после спектакля я садилась на автобус, ехала домой, на другой берег, и мне снились тяжелые, а то и просто кошмарные сны – будто возмездие за то, что я пыталась пробраться в мысли сестры. Думаю, при жизни мы с ней не были так близки, как в те дни. Но как бы я ни искала, сколько бы ни размышляла, решения так и не было. А потом, когда я уже начала чувствовать себя бездарным поваренком, который раз за разом выпекает опавшее суфле под слегка неодобрительным взглядом великого кулинара, я нашла в тексте Дианы подсказку. Буквально на первых страницах рукописи. И дело сдвинулось с мертвой точки!

Когда я села писать, слова лились сами собой. Как будто Диана сидела рядом, подсказывала, подталкивала, выворачивала фразы наизнанку, в общем, работала вместе со мной, однако, когда роман был закончен, она снова исчезла. Это было невыносимо больно. Но ее книга осталась – завершенная.