Хранители жемчужного жезла

Оберон внутренне кипел: кроха, наверно, думает, что может обвести его вокруг пальца. Но, заметив недовольство жены, король взял себя в руки и решил зайти с другой стороны:

— Благодарю вас, уважаемый иллантин. В этих обстоятельствах ваше появление вполне оправдано. Не желаете ли вы или ваши соотечественники попросить политического убежища?

Клининг заметил, как хитро блеснули глаза короля, и мысленно усмехнулся.

— Нет, это не входит в наши намерения, Ваше Величество. Каждый из нас желал бы как можно быстрее оказаться дома.

— Как я вас понимаю! На родине-то всегда лучше, — Оберон подпустил ностальгической интонации и тут же взял быка за рога: — А где находится ваш маленький остров-континент? Теперь, когда о вашем существовании известно, имеет смысл установить дипломатические отношения, не так ли?

Овангар, королева и гномы насторожились. Как иллантин выйдет из этого положения?

— Ваше Величество, если помните, мой народ живет на особенном острове-континенте, который перемещается ветрами и морскими течениями. Он постоянно меняет свое положение и поэтому не нанесен ни на одну карту. К счастью, для обратной транспортировки у нас есть орион-альбатрос: без него мы, возможно, никогда не смогли бы найти дорогу домой и действительно были бы вынуждены просить у вас политического убежища.

— Это означает, что в настоящее время мы не можем наладить дипломатических контактов с вашей страной?

— Совершенно верно, Ваше Величество! К сожалению, это станет возможным лишь тогда, когда мы все снова окажемся дома. — Клининг умолчал о том, что, как иллантин, он наделен полномочиями устанавливать дипломатические контакты с любым государством — было бы желание.

Но Оберон не давал себя сбить:

— Если я правильно помню, мой уважаемый канцлер и ваш собрат по ордену Овангар говорил, что ранг иллантина соответствует рангу канцлера при нашем дворе, а то и выше… А значит, вы, уважаемый Клининг, можете вступить с нами в соответствующие переговоры.

«Ну, как я тебя! Из этих клещей тебе уже не выбраться».

Но Оберон недооценил ловкость крохотного дипломата. С простодушием честного парня Клининг объяснил ему:

— Верно, государь, у себя на родине я имею очень высокий и уважаемый ранг. Но он носит чисто репрезентативный характер. Политикой у нас занимается исключительно наш владыка, камарин. Чистый абсолютизм: один решает, а остальные должны беспрекословно подчиняться его решениям.

«Знала б я об этом раньше, — фыркнула про себя Ринхен, — немедленно эмигрировала бы. А может, действительно попросить политического убежища у надутого индюка Оберона?»

Оберон кипел: маленький лис опять выкрутился. Но он ему еще покажет! Еще не вечер… Он был зол на Овангара: тот спокойно наблюдал эту сцену со стороны. Да и королева хороша, нечего сказать. Похоже, хитрый гном обвел вокруг пальца их обоих.

— Жаль, мой друг, что ваша должность столь… декоративна. Но я уверен, скоро мы сможем познакомиться с вашим правителем и камарином. Я буду рад возможности посетить страну крохотных гномов с государственным визитом.

Король фей холодно улыбнулся иллантину. Последняя фраза прозвучала как откровенная угроза. Каждый знал, что за всю историю государства король покидал двор лишь во время так называемых «визитов поклонения», когда он принимал присягу на верность и подношения от подчиненных народов, — поездки, которые Титания терпеть не могла. Конечно, подчинить одичавшие в междоусобицах народы фей, эльфов, великанов, гномов и прочих духов и объединить их в цивилизованное государство было правильным шагом. Но королева считала абсолютно бессмысленным при этом унижать вассалов высокомерными визитами поклонения. Овангар был согласен с ней, но это не имело значения для Оберона.

Король фей обратился к Овангару:

— Канцлер, вы позаботились о том, чтобы те представители маленького народа, которые уже найдены, были доставлены ко двору?

— Да, Ваше Величество, утром должны прибыть первые.

— Замечательно. Когда они прибудут, я желал бы, чтобы они с почетом были приняты в Зале фей. Потом им предстоит отдых в покоях Хрустального дворца перед возвращением домой с орион-альбатросом. — Он хотел добавить «под охраной моих ледяных воинов», но вместо этого произнес: — Всех представителей прибывающих групп я удостою еще одной личной аудиенции.

«Чтобы получше их допросить», — подумал Вальмин. Но он знал, что ни один представитель крохотного народа не выдаст расположение острова-континента, даже ребенок.

Оберон обратился к Клинингу:

— А что, орион-альбатрос и в самом деле так велик, что может перенести даже великана?

— Да, Ваше Величество.

— И как много пассажиров может поднять такая птица за один раз?

— До сих пор он принимал всех, кто был готов к полету и имел при этом колпаки в качестве парашютов.

— Интересно, интересно… Но теперь о самом важном для наших гостей: а что будет дальше, когда они, наконец, обнаружат, что довольно сомнительно, этого героя с чистым сердцем? Как я понимаю, никто из нас на эту роль не подходит. — Оберон фыркнул. — Надо же что-то предпринять, чтобы помочь нашим гостям. У кого какие предложения?