Хранители живой воды

Сергей Охотников Хранители живой воды

1 Заговор некромантов

Над разоренным лесом медленно поднималось солнце. Вот оно краешком красного глаза взглянуло на место ночного сражения. И как будто замерло, не желая подниматься дальше и обозревать неприглядную картину. Вокруг уничтоженной мельницы лес был пожжен и разворочен. Местами чадили, догорая, лужи нефти – злой мертвой воды.

И вот, ловя последний предрассветный сумрак, к месту сражения потянулась лодка некроманта, черная, длинная и узкая. Она летела низко над самыми верхушками деревьев. Там, где вековые сосны выгорели, лодка пошла вниз и зависла над дымящимся пепелищем мельницы.

Евфросиния Александровна умывалась на пруду. Заметив черную лодку, женщина предприняла нечто необычное – села на песок, скрестила ноги и закрыла глаза. Через минуту языки пламени спеленали фигурку Евфросинии Александровны, а потом из огненного кокона вырвалась жар-птица. Она взлетела в небо и зашла на врага с востока так, что красные лучи солнца проникали сквозь пламенные перья, наполняя их рассветной силой.

Некромант на борту летающей лодки улыбнулся под костяной маской и взмахнул рукой. Из его ладони вылетел поток мелкого черного праха. Жар-птица попыталась увернуться, но темная туча придавила ее к земле и легко отбросила в озеро. Некромант посмотрел вниз на пепелище, просканировал что-то направленной вниз ладонью, и вот на земле, среди углей, началось какое-то шевеление: небольшой предмет взлетел в воздух и прыгнул прямо в руку некроманта. Это был костяной медальон, так называемый амулет предков. Он сохранял душу хозяина даже после смерти. Некромант осмотрел артефакт. Кости и жилы, из которых он был сделан, окаменели, а в глубине мерцал едва заметный красный огонек – живая душа. Человек под костяной маской снова улыбнулся и отправил свою лодку прочь, на юго-запад, в сторону Москвы.

Николас в это время спал на охапке соломы, чуть в стороне от большого костра. Когда жар-птица с шипеньем и плеском упала в озеро, мальчик проснулся и поспешил на помощь Евфросинии Александровне. Женщина уже приняла человеческий облик. Ник отметил, как осунулось ее лицо, а нос приобрел едва заметную, но неприятную крючковатость.

«Неужели превратится обратно в бабку-йогу?» – подумал мальчик, но вслух ничего не сказал.

Евфросиния Александровна выходила из воды тяжело, цепляясь за руку Николаса. Ей навстречу уже бежал муж и по совместительству верховный шаман заповедника Ермолай Константинович. Он с ходу заключил жену в объятья и спросил:

– Цела?

– Жива твоя бабка, – отвечала Евфросиния Александровна. – Но то, что было там в небе – не простой некромант. Там такая силища…

Ник понял – могучей жар-птице страшно, и тоже испугался.

– Ничего-ничего, улетел он… – шептал Ермолай Константинович.

– Вижу, что улетел. Но куда? – тяжело проговорила Евфросиния Александровна.

А черная лодка направилась в Павловскую слободу, резиденцию боярина Морозова. Там в подвале, среди колотого льда, лежало новое молодое тело для погибшего на лесной мельнице Михаила Всеволодовича. Лодка некроманта приземлилась под покровом сильнейшего пыльного вихря. Сам черный колдун тут же спустился в подвал. Там его поджидала дряхлая старуха с косой. Это смерть решила заявить свои права.

– Он под моей защитой. Но ты сможешь взять половину, – некромант говорил на странном древнем языке.

Смерть подошла к покойнику, распростертому на больших кубах льда. Ее коса взметнулась и полоснула по воздуху. Неглубокий шрам разделил тело на левую и правую половинки. Некромант издал хриплый протяжный крик и сильным ударом вбил амулет предков в грудь мертвеца. Тот забился в конвульсиях и затих. Некромант посыпал левую половину тела черным прахом и завел тихую колдовскую песню. Смерть склонилась над трупом, заглянула под опущенные веки, затем растворилась в воздухе и втянулась в мертвое тело. Его левая половина на глазах посерела, под ребрами проступили отвратительные зеленоватые пятна.

Все это время амулет предков ворочался в ране. Шевелил жилами и трещал косточками, как живое существо. Когда он затих, покойник открыл глаза.

– С возвращением, Михаил Всеволодович, – сказал некромант и снял костяную маску.

Под ней обнаружилось лицо прекрасного юноши, загорелое и улыбающееся. Раньше Морозов называл этого человека Ракшаса. Теперь боярин понял, что это и есть последний некромант. Единственный выживший черный мастер Лемурии^[1], тот, кто возродил братство Серебряного Черепа и распространил его влияние на добрую треть мира.

Боярин неловко поднялся с ледяного ложа.

– Да не смотри на меня так, – рассмеялся Ракшаса. – Думал, некромант – обязательно жуткий, отвратительный полутруп? Не на моем уровне контроля жизненной силы!