Хранительница его сокровищ (СИ)

— Шубу. Такую, знаете, одежду из меха с рукавами. На голову — меховую шапку. А на ноги — сапоги с мехом. Или ботинки. И ещё с шипами на подошве, потому что скользко. И на руки — варежки. Но шуба тяжёлая и дорогая, проще — пуховик. Он тёплый и лёгкий. И шапка с флисом внутри, можно даже без меха. Иногда выходишь на улицу — а там даже дышать нечем, так воздух замёрз. А ещё у нас река не замерзает, поэтому — влажность. Утром просыпаешься — а на улице туман. Потом солнце взойдёт, туман на деревья осядет — и ветки как будто в кружеве. Правда, до первого ветра. Но красиво, — Лизавета вдруг поняла, что скучает.

По деревьям в инее, по морозным утрам, по шапкам с помпонами, по прогулкам в лесу. Эх.

Тем временем принесли еду — всё, что может в праздник предложить таверна приморского города. Кольца кальмаров были восхитительно нежны, креветки — крупные и сочные, рыба в панировке просто таяла во рту. Пили вино и желали друг другу благополучного светлого и сытого года.

— Что ещё желают господа? — спросил хозяин, поглядывая на них с восхищением — видимо, Раньеро был щедр.

— А нет ли у тебя, любезный, арро? — спросил Сокол.

— Как не быть? Конечно есть! С корицей? Со взбитыми сливками? С лимоном? С перцем?

— С корицей и со взбитыми сливками, — восторженно произнесла Лизавета.

И вот перед ней стоит большая керамическая кружка — и от неё запах, восхитительный запах!

— А теперь можно слушать сказку, — заявил Джованни.

— Какую ещё сказку? — смеясь, сощурилась Лизавета.

— Но вы же непременно знаете сказку про Перелом года! Какую-нибудь!

Лизавета рассмеялась.

— У нас другие сказки. Мы ждём под Новый год не прожорливых тварей, а чудес. Считается, что Новый год наступает в полночь, и пока бьют часы, нужно успеть загадать желание. Успеешь — оно сбудется. Возможно, — добавила она, подумав.

— Всё правильно, только мы загадываем желания не под бой часов, а на рассвете. Если успеть, пока солнце показывается из-за горизонта — то сбудется обязательно! — сообщил Руджеро.

— Хорошо. Будет вам сказка про Новый год и чудеса. Только, знаете ли, она про девочку.

— И отлично, — заявила Тилечка. — И что же с ней случилось?

Ой, что случилось… Любимой Лизаветиной новогодней сказкой с детства оказалась та, что про двенадцать месяцев. В варианте, где была юная Королева, и при ней целый двор почтительных недоумков. Её Лизавета и стала рассказывать.

Сказка оказалась очень к месту. Здесь тоже делили год на двенадцать частей и четыре сезона, ну а то, что сезоны отличались от привычных Лизавете — не беда. И подснежников у них не было. Лизавета попыталась описать этот цветок, как смогла — строго говоря, то, что считалось подснежниками в её краях, ботанически ими не являлось. Ну да какие-то первоцветы есть везде. А когда братцы-месяцы решали проблему Падчерицы, было очень весело обращаться к мужчинам вокруг — братец-Январь, уступи мне на час своё место! Они были готовы и место уступить, и девушку за вином сгонять — промочить горло рассказчице.

Постепенно к компании подтянулись все, кто был в зале. Весёлые мужики за центральным столом затихли, подтащили свои лавки поближе и усадили своих женщин. Двое из дальнего угла бросили тарелки и встали у деревянной колонны, подпиравшей потолок возле их стола. Даже с улицы затянуло несколько человек, не говоря уже о местной обслуге — стояли вокруг и внимательно слушали.

Когда колечко героини полетело в прорубь, раздалось громкое единодушное «ах» и несколько приглушённых более крепких выражений. Когда королева со свитой замерзали в метели, Тилечка прямо кивала каждому слову — так им, мерзавцам, и надо, пусть хоть совсем замёрзнут! А когда мачеха и её дочка получили собачьи шубы, некоторые даже захлопали. Когда же героиня оказалась хорошо и тепло одета и вознаграждена — многие выдохнули, и все обрадовались. Хороший конец отметили радостными воплями, а рассказчицу захотели задушить в объятиях, но Сокол выразительно на всех посмотрел, и Лизавету просто вежливо благодарили и желали ей радостного и благополучного года.

Более того, кто-то снял с головы шапку и пустил её по кругу — мол, подарок госпоже к празднику и за чудесную волшебную историю. Перед изумлённой Лизаветой выросла кучка монет, из которой торчала пара булавок с камнями и серебряная брошь.

— Забирайте, госпожа моя, — сказал, смеясь, Сокол, — это всё абсолютно от сердца и души. Вы заслужили.

— Вы думаете? — усомнилась она.

Тогда он сам собрал всю кучку и сгрёб в её поясную сумку.

А хозяин принёс ей ещё одну большую чашку арро со взбитыми сливками — в подарок от заведения. И остальным — кто что попросил.

Вошёл хорошо одетый молодой человек, тихо заговорил с Раньеро. Тот выслушал, потом оглядел сидящих за столом и сообщил, что его пригласили в гости, и он предлагает всем сейчас отправиться к господину Андреа Гримани.