Хранительница его сокровищ (СИ)

— Кажется, — согласился дед. — Но раз не сообщил — значит, ещё сделает это. Или появится сам.

Шаги и громкие голоса в коридоре зазвучали очень своевременно. Лизавета не была в силах подскочить и посмотреть, кто там, но это сделал брат Василио.

— Возвращаются, — сообщил он.

Фалько фонил во все стороны радостью и торжеством.

— Всех, кого нам назвали, передавили, и всех, кого сами нашли — тоже. Конечно, будет ещё тягомотина с теми, кто не успел пропитаться насквозь, но был замечен или с Тайной службой, или около неё, но это можно чуть позже. Всё равно сейчас действующий господин герцог ничего решать не способен, а у меня полномочий никаких и нет.

— Как же ты город-то зачищал без полномочий, мальчик мой? — усмехнулся Карло.

— Да вот как-то так вышло, — усмехнулся Фалько в ответ. — Я уже велел объявить, что рейд завершён, и что можно ходить по улицам и торговать, опасности нет. Но также велел сообщать о возможных тёмных тварях, и даже обещал награду за нахождение таковых.

— Не боишься, что будут клеветать на соседей из зависти и жажды наживы?

— Не боюсь. Я же каждый такой донос лично проверю, их не должно быть много. А за клевету — накажу.

— Всё, как я вам и говорил, госпожа, — дед кивнул Лизавете. — Долгое и успешное правление.

Фалько прошёл прямо в умывальню и принялся снимать и бросать на пол грязную одежду. Лизавета двинулась за ним, закрывая за собой двери, отрезая их от шума и гама.

— Позвать Тилечку, чтобы согрела воды?

— Да зачем её греть, и так сойдет.

— От холодной воды вши заводятся. Народная мудрость, — пояснила она в ответ на его изумлённый взгляд.

— Тогда сам справлюсь, — он посмотрел на неё и рассмеялся.

— Давай, я тебе хотя бы спину потру, — усмехнулась Лизавета. — Ты тоже, друг милый, я смотрю, из тех, кто предпочитает всё делать сам.

Он сунул руку в воду — холодную, ясное дело, пошевелил в ней пальцами — Лизавета успела заметить момент приложения силы. А потом поймал её ладонь и поднёс к губам — холодные пальцы, тыльную сторону, потом внутреннюю.

— Я вижу, что тебе лучше, и это замечательно.

— Именно так. Поэтому грей свою воду, с этим я тебе не помощница, а вот плечи размять смогу.

— Я смотрю, мы готовы послать весь мир не к Великой Тьме, пожалуй, но к морскому чёрту? — смеялся он, прямо, как раньше.

— Именно, господин мой Фалько. Я взбесилась уже сидеть в четырёх стенах.

— Это опасно, нужно найти средство, чтобы вы, госпожа моя Лиза, не бесились больше, — он притянул её к себе и стал целовать — верхняя губа, нижняя, подразниться языком.

Какой же он… грязный, уставший, и необыкновенно притягательный. Его пальцы всё равно что обжигали прямо сквозь слои одежды.

Лизавета подумала и взялась за шнуровку платья. Фалько сбросил грязную рубаху и помог ей.

— Но сначала я бы помылся, — его палец обвёл контур её губ, прошелся по щеке, потом по шее, упёрся в шнуровку бюстье, скользнул под неё.

Эх, надо было надеть домашний кружевной лифчик, очень уж ему нравится.

— Так не вопрос. Сначала моем тебя, потом — как пойдёт. А если вдруг что — там много людей, они справятся.

4.16 Лизавета пристраивает излишки

Лизавета снова сидела в лодке, вместе с Тилечкой, и ещё с Альдо и Руджеро, и они плыли в Обитель Ордена Сияния.

Тилечке нужно было согласовать расписание занятий с Агнессой. Фалько накануне связался с целительницей и договорился, теперь дело было за Тилечкой.

Лизавета собиралась встретиться с портнихой госпожой Макарией. Потому что нужны платья. Нужна вообще одежда, ей теперь неприлично ходить в дорожных штанах, которые давно не стираны и не чищены, и в чёрном льняном платье — тоже неприлично, как оказывается. Супруга Фалько Морского Сокола должна быть одета стильно и дорого. Равно как супруга Танкредо Велассио, не говоря уже о супруге Марканджело Фаро, в перспективе — местного Великого Герцога.

Началось вчера. Любимый мужчина спросил — ну что, утром пойдём в храм? Лизавета не поняла, и переспросила — зачем это ещё. Ответ восхитил — ну как, у нас же свадьба. Город зачистили, теперь можно и о себе подумать. Угу, свадьба. А в чём туда идти, мать вашу? Будущий супруг проморгался и ответил — Лиза, ты в ночь Перелома была как-то очень красиво одета, я помню. Это платье не сохранилось?

Правда, потом он подумал ещё и додумал-таки, что супруга — вещь статусная. И сказал, что он-то готов взять её как есть, хоть в одной рубахе, но она права, её нужно одеть. И Тилечку. Поэтому, дамы, отправляйтесь утром и заказывайте платья. Берите кошель, когда деньги кончатся — скажете, дам ещё.

Ещё подпортила настроение местная служанка. Её звали Миа, и она пришла забрать в чистку и стирку грязную одежду — Лизаветину, Тилечкину и Фалько. И она осмотрела вещи и спросила — а где вся остальная одежда, и у вас, и у молодой госпожи? А то у его милости мало, но есть, а ваша-то где?