Хранительница искры (СИ)

Избегая смотреть в его сторону, Мидэя забралась под меховое одеяло, легла на живот, обнимая подушку, и закрыла глаза. Она слышала, как он разделся. Ощутила когда он лёг рядом, вытащил её руку, перекинув себе за спину, обнял её, вздохнул, и через время его дыхание стало ровным и спокойным. Он был согласен не заниматься с ней любовью этой ночью, но он хотел спать с ней обнявшись.

«Что с нами такое творится? Его чувства такие странные, мои чувства к нему такие разные. Почему мужчины и женщины в своей душе так отличны друг от друга? Почему я то льну к нему всем сердцем, то глаза б мои его не видели? И отчего сейчас рядом с ним мне так недопустимо хорошо?»

Её разбудил шорох. Данат торопливо одевался, а когда она открыла глаза, замер, глядя на неё.

— И что, уже выбрал себе жену? — вопрос слетел с языка прежде, чем она обуздала свои чувства. Мидэя разозлилась за свою глупость.

— Выбрал, — спокойно ответил князь, сосредоточившись на пуговицах.

У Мидэи защипало в носу. Вот снова она почувствовала себя обманутой. Ей так и жгло сказать ему какую-нибудь гадость, но её рука вовремя потянулась к кулону, хранившему последнюю искру. Главное выжить и сберечь святыню, а вот девичьи страдания это дело последнее. Пусть себе женится на принцессе, а она займётся делом.

— Сегодня будет похуже, чем вчера, — заговорил Данат, с видом, будто он взвешивает каждое слово. — Вчера северяне пировали, а сегодня их хмельные души жаждут зрелищ. Моя воля — оставил бы тебя здесь, но одна без присмотра ты не останешься, а приставлять к тебе охрану вызовет подозрения.

— И … что же это за жуткие зрелища такие? — Мидэя покрылась гусиной кожей от предчувствия, видя как словно от зубной боли скривилось его красивое лицо. — Тот обоз с женщинами … был лишь малой частью великой охоты Гратобора. Его люди хватали подозрительных девушек по всем северным селениям. Сегодня они пройдут через пытки. Чистых отпустят, а тех, в ком есть дар…

Данат замолчал, глядя мимо неё.

— Есть ли средство, какая-нибудь трава, что позволит тебе на время остаться безучастной? Дэя, я опасаюсь, что ты не вынесешь этого зрелища.

— Не хочу я оставаться безучастной! — воскликнула Мидэя, вскакивая с кровати. — А ты выдержишь значит, с привычной ухмылочкой на губах!?

— Я в отличие от тебя умею это не показывать! — резкий тон Даната немного отрезвил гнев Мидэи. — Мне приходилось видеть много смертей. И убивать. А сможешь ли ты сохранить маску при виде мучений и криков невинных?

— Мне … нужно это увидеть. Чтобы помнить. И знать, с чем мы имеем дело, — глухо, но упрямо прозвучал её голос. — Сошлюсь на недомогание, если не получится «ликовать» вместе со всеми.

— Уверен, ты знаешь множество молитв, — глухо бросил Данат. — Так вот молись всему, чему только сможешь, чтобы мы выстояли и этот день тоже. И ещё, … начинай в конец концов различать, где я вынужден играть на публику и где я настоящий, — сказанное прозвучало достаточно резко, почти обижено.

Данат дождался её в коридоре.

Заговаривать с ним ей почему-то становилось всё сложнее, её душа придирчиво ждала от него каких-то знаков, словно он должен совершить нечто, что позволит ей полюбить его с чистой совестью.

— Когда я буду касаться твоей руки, значит, мне особенно трудно держаться, — вскользь взглянула на него Мидэя, — И я прошу тебя, в такие моменты прижимать меня к себе покрепче. …Так что придётся постоянно водить меня за собой. Уж извини, что буду путаться у тебя под ногами во время твоих гляделок с принцессами.

— О, на этот счёт не волнуйся. Потому что сегодня ты явишься перед двором Гратобора уже не невестой Лионеля, а моей любовницей. И принцессы будут играть в гляделки с тобой, а то и приставать с расспросами. Для северных варваров это в порядке вещей, что во время сватовства я могу свободно тискать свою подружку, — с горькой иронией отозвался Данат.

Он изменился! Он это понимал, а она замечала. Он злился на себя за эту свою мальчишескую влюблённость, за то, что так приходится за неё переживать, за свою мучительную потребность находиться с ней рядом. Но когда она оказывалась рядом, невзирая на опасения и боль, Данат испытывал счастье. И вот эту странность он считал такой глупой нелепицей. А ещё ему страшно хотелось узнать, что она чувствует по отношению к нему. Иногда ему хотелось спросить её об этом прямо в лоб. То, что он принял окончательное решение на счёт своей семейной жизни, немного его успокаивало.

Развлечение решено было устроить на широком внутреннем дворе, благо погода позволяла. Отоспавшиеся ярлы и их люди приветствовали появившегося короля громкими одобрительными криками, они били себя в грудь по древней традиции своего народа. И для Мидэи, в своих меховых шубах, дико вопящие, они были больше похожи на свирепых животных.