Хранительница искры

— Вы собрались меня смутить, ваше высочество? — она даже улыбаться перестала, хотя ей очень хотелось рассмеяться. — Уж поверь, мой синеокий князь не скупится на комплименты. Сила пламени возросла, скоро мы перенесём его в священный очаг, но видимо, из-за него меня всё вокруг так обожают. Пламя источает любовь, живые создания это чувствуют и тянутся ко мне. Сегодня, к примеру, за мной шёл чужой конь, и раненые всё норовят подержать меня за руку, Ахилл затискал, ты вот счёл меня прекрасной. И это я про мамашу Гвен молчу.

— Это не из-за пламени, это на самом деле, — обиделся Авьен. — Кто?

— Эжен, — поняла о чём он спрашивает, переключившись на другую тему, ответила Мидэя. — Но я останусь у вас в гостях на пару дней, и мы восстановим изувеченный лес, не дожидаясь пока обучится хранитель.

— Тогда ты прощена, — усмехнулся эльфийский принц.

Мидэя вернулась в замок, специально подгадав, чтобы успеть к возвращению Даната из его небольшого похода. Она торопилась, придерживая тяжёлую юбку, следом за ней шагали двое эльфов, неся корзины с фруктами.

— Так вот чем он тебя туда заманил! — протянул Данат, целуя, потянувшуюся к нему Мидэю. — Знает наш зятёк чем искушать лесных кикимор. Уж я тут наслушался на тебя жалоб, ай-ай-ай. Портнихам платье на Милку пришлось примерять, а Гвен залила слезами всю кухню, мол, пропала её любимая хозяйка. Уже решила, что ты сбежала, потому что замуж за меня передумала выходить.

— Не дождёшься, — рассмеялась она, обнимая его ещё крепче. — Там тебе послание из королевского двора. Я не стала взламывать печать, но конечно знаю, о чём в нём идёт речь.

— Само собой, ведьмочки всегда читают чужие письма, — поддел её Данат. — И что, этот сиятельный мерзавец хочет передо мной извиниться?

— Нет, твоего дядюшку короля Филиппа хватил удар, и его похоронили в королевском склепе со всеми почестями. А на трон Эрии взошёл твой кузен, которому, как он пишет: «нет дела до слухов о разгуле нечисти». И новый король Овидий надеется, что ты не слишком задет нападением королевского войска, которое ты, кстати сказать, разбил с честью, и в качестве примирения он шлёт тебе сундук золота. Сундук уже привезли. Дюк с Икаром пошли на поправку и три дня на этом сундуке просидели, и сейчас наверняка там сидят.

— Точно, я ж им плату за три месяца должен. Что ж, так и быть, извинения от королевского двора примем, но знать я их больше не желаю.

— Тебя очень долго не было, — соблазняюще потёрлась об него Мидэя, и дыхание князя тут же участилось.

— Не так уж долго, пять дней. …Ох, душа моя, я тоже истосковался. Хотя, поход этот прошёл не зря, к своему огромному удивлению, у одного из крестьян, мчавшего к пограничной заставе, в телеге обнаружилась голова наместника Ходрока…

Мидэя с ужасом резко отпрянула в сторону:

— Где они? Голова и крестьянин? — потребовала она, испугано.

— Велел запереть его в клетку, рядом с бурым. Эй, погоди!

Но Мидэя уже мчалась на задний двор, мысленно призывая кое-кого из воинов, и когда она появилась около огромных клеток, где в одной метались лисы, во второй ворчал медведь, а в третьей забился в угол бородатый мужик, там её уже ожидали трое эльфов и трое вольверинов, одним из которых был Станис. Без объяснений, Мидэя бросила сгусток пламени прямо в клетку, молча и напряжённо глядя на пылающего и орущего от ужаса крестьянина, думающего, что он горит, не сообразившегося с перепугу, что он не ощущает боли. И страх его был настолько сильным, что вскоре он упал без чувств. После, войдя внутрь, Мидэя вытряхнула из торбы голову наместника, схватив его за волосы.

— Как же непростительно беспечно с моей стороны! Он чуть не улизнул! Не иначе сила направила вас в тот поход! Аввин знал про лазейку, а я отвлеклась на раненых. Ты хоть понимаешь, что спас нас от огромных бед?!?— воззрилась она на Даната. — Слов не хватит, чтобы выразить …. — качая головой, от переполнявших её эмоций, Мидэя действительно не знала, что ему добавить. — Этого несчастного отпустите, когда очухается. Он вёз голову в Оквитанию, туда прибыл караван из Бедраса, некто по имени Кабас, ожидал нашего гонца, в душу которого забралась недобитая тьма, пытаясь спастись. Крестьянин ничего не вспомнит, пламя очистило его. Я сама уничтожу голову. А вас я попрошу разыскать этот караван, — повернулась она к небольшому отряду из призванных эльфов и вольверинов. — Нужно понять, где засели эти жалкие остатки приспешников морока.

— Не волнуйся так, фрэя, тебе вредно, — пробасил Станис. — Обещаю, в следующий раз в этой клетке будет пылать этот Кабас. Уничтожь эту дрянь и спокойно готовься к свадьбе. А мы мигом обернёмся.

Она уничтожила даже пепел, запечатав его всеми возможными заклинаниями, и только тогда, уже будучи уверенной, что поводырь морока уничтожен окончательно, позволила Данату приблизиться, тут же упав ему на грудь.