Хранительница реликвии

— Все, мне некогда разговаривать тут с собой. Мне ещё нужно собрать максимальное количество народа, которые должны проголосовать в твою, между прочим, пользу.

— Стоп. Стоп. Нет, — тормознув своего деда, решительно заявила Катя. — Я не собираюсь больше быть беспомощной куклой. Нет, мне этого не надо. Хватит.

Горвин заинтересованно дернул бровями.

— И что ты хочешь?

— У меня есть реликвия. Есть сила, есть какие-то способности.

— Так.

— Вот и научи меня ими пользоваться. Я должна уметь дать отпор.

Горвин нервно замотал головой.

— Не согласен. Нет. Нет. Я уже рассказал однажды о твоих привилегиях. Ничего хорошего из этого, как видишь не вышло.

Катя прищурила миндалевидный глаз.

— Это из-за недостатка информации. Ты держишь меня в неведении. А все твои рассказы поверхностны. Ты что-то утаить от меня пытаешься?

Волшебник оживился.

— Утаить? Катюш, мы поговорим, обязательно поговорим. Но позже. За два дня, мне нужно оббежать полсвета. У меня как видишь, нет времени все тебе объяснить.

— У тебя никогда на меня не было времени.

Горвин улыбнулся любимой внучке.

— Это не так.

— Это, факт.

— Я правда, должен идти.

Катя разочарованно отмахнулась.

— Ауфидерзейн.

— Я пришлю Феарольфа.

— Ну конечно, — вздохнула девушка и уселась на кровать.

Волшебник поспешно вышел, стукнув резными дверями, скрылся в светлом коридоре. Катя осталась одна, на продолжительное время. Словно зверь в клетке, девушка блуждала из одного конца комнаты в другой- строила планы. Но за отсутствием информации все ее задумки рушились, как только в Катину голову змеёй заползало сомнение.

Поздно вечером к ней заглянула девушка Марта и осведомилась, не желает ли первый хранитель отужинать. Катя ответила "Однозначно желает", и уже через пятнадцать минут с удовольствием трапезничала. Чуть позже Марта привела худощавого старикашку, который суетливо забегал возле Катерины, пытаясь снять с нее мерки.

— Это ещё что? Какие мерки? — Возмутилась Катя. — Для гроба что ли?

— Что вы, что вы. Мы сошьем вам платье, сударыня. Вы же не можете присутствовать на совете в этом.

— Платье! К черту эти сарафаны. Ни за что! Ни каких юбок.

Старикашка затряс коленями.

— Но сударыня, что подумают члены совета, когда вы появитесь в таком виде.

Катя мельком глянула на свою одежду.

— А что с ней не так?

— Сударыня, это же не прилично…

— Черной кошке наплевать, что думают о ней серые мыши. Я не одену платье.

— Хорошо. Я понял. Как прикажите. Позвольте хотя бы постирать ваши вещи.

— Постирать? Надо бы конечно…ладно, — согласилась Катя. — Вы мне хоть дайте, во что переодеться. Я же, голой сидеть все это время не буду?

— Нет что вы, — учтиво поклонилась Марта. — К утру, ваша одежда будет готова, а пока я принесу вам ночное платье.

— Нет! Ни каких ночнушек. Я же сказала. Вы знаете, что такое пижама?

— Мы найдем для вас все что угодно, — обнадежил старикашка, и бодро выскочил в коридор.

— Уж постарайтесь.

Девушка взволнованно задергала край передника. — Госпожа Катриэль, если позволите, я приготовлю вам ванну.

Катя пожала плечами. — А что, я уже воняю?

Марта сделала два робких шага и, вобрав маленьким носиком пару глотков воздуха рядом с Катериной, быстро раскраснелась. — Есть немного.

Катя не подала виду. — Ну, тогда… приготовь мне ванну.

— С вашего позволения, — откланялась Марта и забежала в ванную комнату.

Катя осталась одна. Оглядевшись девушка подняла руку и уткнулась носом в подмышку.

— Черт! Запах как у питбуля. Капец, ещё пытаюсь быть серьезной.

— Госпожа вы что-то сказали? — сквозь шум воды донесся голос Марты.

— Да! Но это не тебе!

— А-а-а…

— Б-э-э…

— "И почему я такая нервная"? — Подумала Катя и вышла на балкон.

Солнце спряталось за горизонтом. Запоздавшее зарево постепенно уступало звездному небу. Катины апартаменты выходили на главную улицу и перед девушкой сразу предстала огромная белая башня. На верхних этажах горел свет. В конусообразных окнах суетливо мелькали тени.

— "Возятся"- осознание, что она не одна в этом городе теплом отдалось в ее груди.

Частенько бывало так, что просто прогуливаясь, Катерина останавливалась перед многоэтажкой и засматривалась в окна. В какой-то медитативный ступор водило девушку сие созерцание. Удивление становилось временем, а местом действия ее голова. Невероятным казалась соседняя жизнь. Другие люди тоже ходили, о чем-то разговаривали, сопереживали и чувствовали. Как только Катя начинала вживаться в отдельно взятого из окна человека, через несколько минут такой игры, в ее мозгу начиналась перезагрузка. Катя с детства отвергала понятие "смысл жизни" искренне полагая, что люди не приходят сюда для чего-то, они просто приходят и каждый день, становясь перед выбором, совершая его, творят свою судьбу. Что-то нам нравится, что-то мы категорически отвергаем. Где-то становимся знатоками, а где-то профанами. Жизнь- это прежде всего выбор. Каждый день. Каждую минуту. Каждую секунду. Каждый взмах мысли, становится судьбоносным.

Вспомнив о мп3 плеере, Катерина радостно запихнула руку в карман пиджака. Но обнаружив, что батарейки сели, вернула его на место.