Хранительница (СИ)

Чернокнижница рассмеялась легко и беззаботно, как ребёнок:

- Мне не нужны красивые платья, не нужны золотые кольца, сапфир и жемчуга. Я лишь хочу каждый вечер засыпать рядом с тобой и каждое утро просыпаться с тобою рядом. А приворотные зелья мы, конечно, будем варить. Я так соскучилась по нашим душистым альпийским травам, по раздолью, по крутым горным вершинам, по обжигающему холоду горной речки, по пьянящему альпийскому воздуху!

Расцеловав любимую, Шакринн снова посадил Мариту в седло и, вскочив на лошадь, едва удержался, чтобы не пустить её в галоп. Им не терпелось добраться до родного ущелья.

***

Соня Рябинина приехала в мюнхенский аэропорт заранее, за три часа до вылета. Она сожгла за собой все мосты, оставив краткую сухую записку Андре и сообщив в ней, что улетает. Умом Софья прекрасно понимала, что у них с Андре нет будущего: у неё, простой медсестры из далёкой Сибири, и у него - богатого и успешного юриста, живущего в центре Парижа, потомка знатных русских аристократов. А сердце рыдало и властно диктовало иное...

- Ну, Рябинушка, такого подлого бегства я от тебя не ожидал! - вдруг раздался у неё над ухом знакомый голос.

Софья вздрогнула и резко обернулась. Слегка запыхавшийся Андре с укором смотрел на неё.

- Мне нужно лететь домой, - растерянно пролепетала девушка.

- Конечно, мы осенью полетим в Екатеринбург - должен же я познакомиться с твоей семьёй, - ответил Глинский. - Но сначала слетаем на несколько месяцев в Париж - у меня есть там пару неотложных дел, да и Эйфелеву башню с Лувром надо тебе показать.

Софья пристально вглядывалась в смеющиеся голубые глаза, пытаясь понять, шутит ли Андре или говорит серьёзно. Наконец, поняв, что её не разыгрывают, Софья кивнула и молча уткнулась лицом в плечо Андре. Парень поцеловал её в волосы, затем одной рукой подхватил лёгкую сумку девушки, а другой обнял Соню и повёл её к выходу из аэропорта.