Хранительница царских тайн

– Дальше была болезнь жены. В сорок два я стал вдовцом. В доме появлялись другие женщины, но я никак не мог найти ту, которая не нарушала бы привычного течения жизни. И тут я совершил роковую ошибку. Конечно, не должен был этого делать… однако сделал – женился на своей приемной дочери. Воспользовался ее желанием стать взрослой, ее стремлением быть любимой. Но еще задолго до нашей свадьбы случилось непоправимое…

Бекешев прошел к креслу и остановился в задумчивости. Потом сел.

– Я говорил вам, что у меня есть сын. Когда умерла его мать, он учился в медицинском институте и жил в нашей московской квартире. В тот год, когда все случилось, Игорь окончил институт и наконец приехал сюда. А спустя несколько дней пропал.

– Уехал? – спросила Полина, отчего-то почувствовав тревогу.

– Нет. Совсем пропал.

– Я же говорю – не дом, а провальная яма… – пробурчал Сергей Дуло.

– Мы нашли его спустя месяц. Вернее, он сам нашелся. Просто пришел к воротам и сел в траву.

– Ваш сын рассказал, где был и что с ним случилось?

– Нет.

– Почему?

– Игорь ничего не помнил. И вот уже семнадцать лет мой сын живет в Чудаевском диспансере. Это здесь, недалеко, в пяти километрах от Прилуцка.

– Работает там врачом? – уточнила Полина.

– Вы не поняли. Семнадцать лет назад он вернулся совсем другим человеком. Сначала врачи признали диссоциативную амнезию. Вы, верно, видели такое в бразильских сериалах. Потом у него обнаружили ушиб головного мозга. Окончательный диагноз звучит так – Корсаковский синдром. Мой сын Игорь Бекешев – пациент психоневрологического диспансера в Чудаеве.

– Насколько я знаю, там содержат буйных. – Казалось, Сергея Дуло ничуть не тронула история Игоря Бекешева.

– Вы правы. Мы отправили его туда вынужденно. – Бекешев усилием воли заставил себя говорить. – После того, как он бросился на меня с ножом.

– Возможно, это было временное помутнение? – предположила Полина.

– К сожалению, подобные помутнения происходили слишком часто. Однажды он серьезно ранил меня. После того случая мы с лечащим врачом приняли решение о госпитализации. Конечно, Игорь бывает дома. В последний раз – две недели назад. Ничем хорошим это не закончилось… – Бекешев продолжал виноватым тоном: – Разумеется, он ни в чем не нуждается, более того, я выстроил для него отдельный коттедж. С ним всегда находятся проверенный человек, врач и медицинская сестра. На случай моей смерти, на имя Игоря открыт банковский счет. – Он тяжело вздохнул. – Что случилось – того не вернешь, и с этим нужно как-то мириться.

– Прошу вас, – следователь Дуло затушил сигарету, – вернемся к нашему делу. Скажу честно: мне трудно будет доказать вашу причастность к убийству жены. Алиби – налицо. Однако убийство повара, согласитесь, ваших рук дело. Я говорил с охранниками – этой ночью вы не выходили из дома. Но как вам удалось пробраться в комнату к итальянцу, а потом незамеченным вернуться обратно? Прямо чертовщина какая-то! Лучше, если вы все расскажете сами.

– Знаете, как говорят в плохих детективах: вам не удастся пришить мне это дело. – Бекешев устало поднялся с кресла и подошел к огромным напольным часам, что стояли у стены, возле камина.

Полине показалось, он собирается подвести стрелки. Однако Дмитрий Андреевич достал из кармана ключ и вставил его в отверстие, чернеющее на белом циферблате.

Это были старинные напольные часы с маятником. И не было ничего странного в том, что их механизм нуждался в подзаводке.

«Но для чего это делать в шесть часов утра?» – подумала Полина.

Дмитрий Андреевич провернул ключ, и часы отъехали в сторону, открывая взгляду овальный проем. В его глубине виднелась лестница, которая уходила куда-то вниз.

– Вот мое алиби, – сухо проговорил Бекешев. – И, как видите, лестница не ведет в комнату к любвеобильному итальянцу.

– А куда она ведет? – поинтересовалась Полина.

– В преисподнюю…

Именно так ответил ей Бекешев.

Глава 20 Лучший способ борьбы с искушением

– Вы хотите сказать, что спускались в подвал?

– Подвал? – Бекешев растерянно посмотрел на следователя. – В какой подвал? Ах, простите! Не понял. Это не подвал, а подземелье.

– Хрен редьки не слаще… – Дуло скривился, задев раненым плечом за дверной косяк.

– Если я правильно поняла, подземелье осталось от Спасо-Прилуцкого монастыря? – Полина с опаской заглянула в проем.

– Совершенно верно. До начала постройки дома никто и не знал о его существовании. Обнаружили, когда строители расчистили руины.

– Обитатели дома знают о существовании подземелья?

– Только о той его части, что используется в качестве погреба и куда можно попасть из кухни.

– Кто знает об этом входе? – Дуло кивнул в сторону черного проема.

– Никто. Только я.

– А ваша жена?

– На Востоке говорят: «Никто не хранит тайну лучше того, кто ее не знает». Я придерживался той же точки зрения. Но теперь уверен: о существовании подземелья знает еще кто-то.

– Не вижу связи с убийством вашей жены.

– Я забыл упомянуть одну важную деталь, – Бекешев почти выдавливал из себя слова. – Я не сказал о подземном ходе, который начинается под комнатой и ведет…