Хрен С Горы

Лица моей свиты приобрели неподдельно почтительное выражение - так, пожалуй, они даже на нашего Самого Главного Босса не смотрят. М-да, всё же я еще мало знаю о местных реалиях. Что это за тэми такая, которая такое уважение внушает всем. Надеюсь, озадаченное выражение на моей физиономии будет истолковано как проявление приличествующих моменту чувств. А то ещё, чего доброго, предстану в глазах присутствующих неграмотной деревенщиной.

-Для нас всех высокая честь, что на нашей скромной трапезе будет присутствовать солнцеликая тэми - надо же, я уже научился выдавать фразы на местном витиеватом языке, предназначенном для особо торжественных случаев вроде сегодняшнего.

А вот сложную систему туземных рангов и титулов как-то не заучил, довольствуясь запоминанием того, как следует обращаться лично и называть за глаза тех, с кем приходится сталкиваться постоянно, вроде наследственных либо выборных деревенских вождей или нашего Самого Главного Босса.

У меня с собой было, конечно, чем перекусить десятку-другому человек. Но на гостей продуктов явно не хватало. Так что пришлось залезть ради гостей в припасы, предназначаемые для сунийцев-землекопов. Ну, ладно, полтора десятка едоков за один обед вряд ли заметно уменьшат двухдневное довольствие нескольких сотен человек - в крайнем случае, я потом по-тихому компенсирую.

-Благодарим почтенного регоя - ответил Огорегуй. При движении многочисленные ракушки и камушки на нём гремели - Все мы действительно устали и проголодались.

Чёрт, едва не забыл!

"Прошу прощения у уважаемых путешественников" - сказал я - "Мне нужно закончить дела. А вы, бездельники" - обращаясь к подросткам из своей свиты - "Тащите съестное. Паропе, сходи с ними, возьмите коя и рыбы из запасов для рабочих. Только сначала верни сюда Тинакоя, пока он далеко не ушёл".

Длинный быстро притащил старосту-сунийца. Я открыл свой гроссбух - связку полос сонавского тростника, в "обложке" из тюленьей кожи - и сделал отметку о выдаче орудий труда. "Всё, иди" - приказал я сунийскому старосте - "За лопаты и мотыги отвечаешь лично. Когда окончите копать свой участок, и я приму работу, чтобы всё вернули". Такое вот колдовство - под названием "учёт выданного инвентаря".

Чужаки с интересом наблюдали за моими манипуляциями с письменными принадлежностями, понимая, что наблюдают какой-то магический обряд, судя по сникшему вмиг Тинакою - ничего хорошего тому не сулящий (хитрый суниец уже, небось, рассчитывал заныкать половину вверенному ему инструмента, воспользовавшись моей оплошностью, а тут я его "записал"). Да и вид нарядно блестящего на солнце шанцевого инструмента, который землекопы разбирали из кучи, их вообще, насколько я мог судить, поверг в немалый шок. Но вопросов никто из них не задавал: вот что значит воспитанные люди.

Пока я проводил бюрократическо-магическую процедуру, мальчишки-посыльные и женщины из отряда пришельцев разводили костёр, на котором подогрели большой горшок с печёным коем. На траву рядом с горшком вывалили лепёшки из пальмовой муки, сушёные фрукты и копчёную рыбу (кстати - моё изобретение, которое уже успело удостоиться от благодарных местных гурманов нескольких строк в заунывных былинах, воспевающих нашего щедрого вождя и воинов-регоев, пирующих за его столом - ну и меня, как изобретателя, заодно). Распоряжение приготовлением к обеду взяла в свои руки пожилая тётка. Она зычным голосом отдавала команды, да и сама носилась по поляне, тряся обвисшими грудями. Зрелище было не очень аппетитным. Вот у двух молодых девах другое дело. Что до знатной обладательницы пышного наряда, то у неё ещё рассматривать было нечего.

Голод утолили. Теперь можно переходить к вопросам.

-Откуда вы почтенные идёте, и куда направляетесь? - полюбопытствовал я - Впервые вижу столько людей с запада острова. А вы ведь с запада?

-Да мы, из Тенука - ответил Огорегуй.

Ага, Тенук. Столица Пеу и, попутно - области Текок, лежащей почти у самого западного побережья, но выхода к морю не имеющей. Правят им непосредственно верховные правители острова - тиблу, или как говорят сонаи - типулу.

Нехорошие предчувствия зашевелились во мне. Последний год с запада приходили новости одна тревожнее другой: сначала смерть Пилапи Молодого, потом война за власть между его сыновьями, вроде бы завершившаяся гибелью одного из них. Компашка эта вполне может быть сторонниками проигравшего претендента. А эта увешанная местными драгоценностями пигалица либо одна из дочерей Пилапи, либо его внучка - дочь погибшего в борьбе за престол принца, или как они здесь называются.