Хрен знат 2

Вот и ещё одно забытое слово, думал я, попеременно попирая ногами бока охраняемых чемоданов. По-пацански, «чимчиковать» это значит, вальяжно идти, никого в округе не опасаясь. Откуда оно в лексиконе сельской старушки? Наверное, продвинутый внук на улице подобрал, в хату принёс и так удивил стариков, что даже у них прижилось. Помнится, и Елена Акимовна как-то сказала деду «не возникай!» Нет, по большому счету, какие толерантные люди живут в моём старом времени! Им ни капли не западло повторять следом за внуками всякую ерунду или, как они говорят, подражать. Это мы как чёрт ладана сторонились «ихних»: пусунься, попнись,

вечёрошный, утрешний, городчик, серпок… Они хранители слова, а мы… буду жив — донесу.

Фирменный поезд номер один «Москва — Адлер», пришедший на смену «Голубому экспрессу» года три-четыре назад, был ярко красного цвета, с выпуклым молдингом ниже окон и накладными буквами «Рица». Постепенно сбавляя ход, он важно прошествовал вдоль опустевших скамеек. Людская волна качнулась, разбилась на ручейки, которые растеклись каждый в своём направлении.

— Сашка!

Я обернулся.

— Девчонку прими!

Дед ступал тяжело. Судя по перекосу спины, сумка, которую он нёс в правой руке, была тяжелей чемодана. Чудо в панаме пыталось ему помочь, вцепившись ручонкой в хлястик замка, и не давало тем самым, вольно шагнуть. Они вышли на перрон через двери вокзала, с того направления, за которым я не следил. Хорошо хоть, услышал в лязге и гомоне и побежал, лавируя между людьми. Параллельно со мной, ни на йоту не отставая и не забегая вперёд, мягко скользил третий вагон. Если б не перестуки колёс, полная иллюзия статики.

Увидев меня, дед поставил ношу на землю, дабы сменить руки.

Ангелина зыркнула исподлобья, сомкнула губы в тонкую скобочку. Всем своим видом девчонка давала понять, что меня она, с горем пополам, терпит. Но не больше того. Если бы не нужда, чихала она на всех с большой колокольни. Вот бука, даже руку не подала! Так мы с ней и дошли до скамейки, на пионерском расстоянии друг от друга. Я почему-то слегка робел, остался стоять среди чемоданов и сумок, когда дед ушёл за второй партией багажа. Зато Ангелина почувствовала себя более чем комфортно: достала из игрушечной сумки газету «Смена» и развернула её на той же самой странице. Это меня конкретно задело.

— Знаете мадмуазель, — сказал я, без скидки на малый возраст наглеющей пигалицы, — я бы на вашем месте не шевелил губами, делая вид, что умею читать, а следил за своими вещами. Мне оно уже надоело.

Чудо взмахнуло ресницами, покраснело и пискнуло:

— Я ещё маленькая, а ты большой. Воры тебя испугаются, а меня нет. И вообще, советские люди друг другу должны помогать.

Последнее утверждение я тоже когда-то помнил, да с годами забыл. Забрало:

— Ладно, мир.

Напротив нас скрипнул пятый вагон. Тронулся с места. Судя по железным грибам воздуховодов, растущим на крыше через равные промежутки и надписи «мягкий» — плацкарт.

— Что у вас в сумках такое тяжёлое, с места не сдвинешь? — спросил я примирительным тоном.

— Книги, — ответила Гелька.

— Куда столько?

— В подарок. Это для школьной библиотеки. Там мама моя когда-то училась, — пояснила она и добавила после паузы, — У нас ведь, самая читающая страна.

— Ты тоже умеешь, или так, немножко… придуриваешься?

Пока я подбирал подходящее слово, девчонка раскрыла газету и затарахтела как пулемёт:

— «Кто из нас не слышал о чудесах, творимых современной медициной? Кто не читал и не пересказывал друзьям короткие телеграфные сообщения, расходящиеся по всему миру, о сложнейших и искуснейших операциях на „сухом“ сердце, о выдающихся победах наших нейрохирургов — вчера ещё немыслимых, невозможных победах, одержанных в вечной борьбе за здоровье и счастье человека, которую ведут врачи? Имена „чудотворцев“, ведущих хирургов и клиницистов, известны широко, их знают все. Ну а часто ли случалось вам задуматься о том, как была одержана очередная, новая победа медицины? Ведь сегодня исход в каждом таком тяжёлом и долгом сражении, решает не только врач, но и техника. Любому, самому талантливому врачу нужно оружие, иначе он бессилен…»

После лихого начала, которое меня просто обескуражило, мне стало казаться, что девчонка не читает, а декламирует. Последние два предложения она без запинки произнесла, оторвавшись от газетной строки и подняв очи горе.

— Стоять, — скомандовал я и ткнул пальцем в центр второй колонки. — А ну, здесь почитай!

В ход пошёл указательный палец, который то закрывал нужную строчку, то перескакивал через одну. Гелька мэкала, выдавливая из себя слоги, которые не хотели складываться в слова, пока это дело надоело и ей.

— Так нечестно, — сказала она. — Здесь буковки маленькие. А наизусть я ещё не успела выучить.

По совокупности предложений, которые чтица умудрилась «намэкать», я понял, что в заметке рассказывается о ленинградском объединении «Красногвардеец», которое, по идее, должно быть причастно к «оружию» для врачей. Есть, оказывается, в нашей стране и такое.