Хрен знат 2

У неё во дворе этот фольксштурмовец из гитлерюгенда не был в авторитете. И вдруг, подкатили ему целый гарем, где только один конкурент и того не сегодня, так завтра на мясо. Радуется падлюка, новые порядки наводит. А вот на Квоху с Кокошей даже ни разу не посмотрел, ближе трёх метров не подошёл, будто и нет их. Не стал

утверждаться, уничтожая заведомо слабого, и на чужую любовь не посягнул. Благородная птица попалась. Я её потом тоже в белый список включил. А Кокоша не оклемался. Кинулись к вечеру, там уже и рубать нечего…

Жарко сегодня. Железная крышка колодца изнутри запотела. В него на длинной верёвке спущен трёхлитровый бидон. Так дедушка Ваня распорядился. Он пьёт исключительно свежее молоко, а воду наоборот, всегда кипячёную. Наверное, в этом один из секретов его долголетия. Воду я черпал осторожнее, чем обычно, старался не гнать волну. На обратном пути заскочил в сарай. Мухтару плеснул свежака, снял с гвоздика дедов секатор. Всё, Кокоша, кое-кто у нас допрыгался, отлетался!

К курам я захожу или босиком, или в сапогах. Как этот скат не переворачивай, чтобы вылить из него горячую грязную воду, а всё равно, уделаешься до колен. Проще потом ноги в речке ополоснуть, чем мыть и сушить парадные башмаки. Выдернул я, короче своего петуха из скопища спин, когда все набежали на водопой, сунул егоподмышку и понёс на расправу. Он что-то там возмущался, ногами сучил, но так, для порядка, чтобы марку держать. Знает, кто к нему только с добром. Сели мы на скамеечку около умывальника, я ему горлышко почесал, указательным пальцем брови погладил. Торчит, падла, глазки под плёнку закатывает, тихонечко так, «ко-ко-ко-о…»

Живи, дурачок! Распушил я ему левое крыло, обкорнал на нём кончики перьев. Правое трогать не стал. Кокоша, когда к курочкам пристаёт, им прикрывается, будто бы расстёгивает мотню.

Любовь это долгий пологий подъём. Его надо пройти от начала и до конца, всматриваться в окружающий мир, приближать кого-то к себе. И дарить капельку доброты тем, кто без тебя никогда бы не знал, что это такое. А если проскочить на попутке, в итоге и сам не поймёшь, куда тебя занесло.

Глава 10 Рыбный день

На старости лет, люди в такую погоду сидят по домам. Вышел на улицу из тени виноградника, жар волнами от земли. Была бы на мне парусиновая рубаха, так подхватило бы этим потоком и унесло.

Сходить, что ли, искупнуться?

Глядь, атаман Валерка высунул нос из калитки, машет рукой. Ну, думаю, опять за футбол спросит. И точно:

— Готов? Или опять что-то придумаешь?

— Готов, — говорю. Схожу только в речке ополоснусь, и готов.

А он:

— Ополаскиваться будем перед игрой, чтобы дольше терпеть без воды. Музыки тебе это не Псяня, на одной левой не обведёшь. Зайди, мячик помоги накачать, а то Сасик ещё спить. Да и толку с него…

— Что за мячик?

— Увидишь… — Валерка солидно высморкался, подался назад и в бок, пропуская меня во двор, — сейчас принесу…

Между крыльцом дома и порогом времянки протянута бельевая верёвка. В центре и наискось деревянная жердина с рогатиной. Ей подпираются постирухи когда они влажные и тяжёлые. Сейчас там болтается деревянная клеть с воробьём, которого я подарил дядьке Ваньке. Под ней с нескончаемым мявом кружится Валеркин кошак по кличке Хычок. Нервничает облезлым хвостом.

— Брысь, падла! — стращает его хозяин. — Других воробьёв ты можешь десятками жграть, а этого трогать нельзя. Папка сказал, из больницы придёт, отпустит. — Это он неизвестно кому, а вот, «на, посмотри» — мне.

— На, посмотри, я пока за насосом схожу…

Под коричневой магазинной бумагой покрышка из белой кожи с мягкой прокладкой, двадцать сантиметров шнуровки и камера с длинным соском. В слабо накачанных футбольных мячах это самая проблемная вещь. Играем обычно недалеко от двора, где колючкой акации, кончиком гвоздика, вбитого в штакетину с другой стороны, или осколком стекла, застрявшего меж камней, можно запросто его проколоть. Раз в неделю, а бывало и чаще, шнуровку приходилось снимать, камеру доставать из покрышки, и… нет, не заклеивать как велосипедное колесо, а латать. В принципе, процесс тот же самый, только термин футбольный.

Кого из пацанов в городе ни спроси, у всех такая проблема: как получить давление в ноль шесть атмосфер, если камеру приходится не накачивать, а надувать ртом? Один напрягается лёгкими, другой держит пальцами его барабанные перепонки, чтоб воздух налево не уходил.

— Как оно? — Валерка вернулся с автомобильным насосом и катушкой суровых ниток.

— Здорово! — искренне выдохнул я. — Твой?

— А то чей? Мамка купила. Давно у неё просил, чтоб мне или Сасику подарила на день рождения. Всё говорила «уймитесь», а тут просто так, взяла и купила…

К чему ни приложит руки наш атаман, всё он делает аккуратно и основательно. Если поджиг, то не «скорее пальнуть», а так, чтоб сверлёная трубка сидела в цевье как влитая, а ручку не срезало при отдаче. И меня учил. Сделаю что-нибудь сам:

— А ну, покажи!

Если не так, в сортир выбросит: «Не хочу, чтобы ты остался без глаз».