Хрестоматия для маленьких

Тут пришла мама и все мне рассказала. Оказывается, деревенские ребята принесли с лугов зайчат; они их на сенокосе поймали. А Никита все перепутал. Надо было сказать; «Возьми зайчат», а он говорит: «Отдай кроликов».

Взяли мы зайчат, стали они у нас жить.

Ну и славные были зайчата! Этакие мохнатые шарики. Уши врозь, глаза коричневые, большие. А лапки мягкие-мягкие — будто зайчата в валеночках ходят.

Захотели мы зайчат покормить. Дали им травы — не едят, налили молока в блюдце — и молока не пьют… Сыты, что ли?

А спустили их на пол — они шагу никому не дают ступить. Прямо наскакивают на ноги. Тычутся мордочками в сапоги и лижут их. Должно быть ищут мать-зайчиху.

Видно, голодные, а есть не умеют. Сосунки еще.

Тут в комнату пришел Томка, наш пес. Тоже захотел посмотреть на зайчат. Они, бедняжки, на Томку наскочили, лезут на него. Томка зарычал, огрызнулся и убежал.

Как же нам накормить зайчат? Ведь они, бедняги, умрут с голоду. Надо им непременно найти кормилицу.

И тут я вспомнил. Как-то на охоте я увидел у лесника: кошка зайчика кормит. Помню, я так долго удивлялся, что лесник надо мной смеяться стал.

«То ли, — говорит, — еще бывает. Я сам видел в зоосаду, как маленькая-маленькая собачка львенка выкармливала…»

И пошли мы кошку-корми лицу искать.

Кошка лежала на лавке у соседнего дома и кормила своих котят. Такая пестрая, расписная, даже нос у нее разноцветный. Притащили мы кошку к зайчатам, она как зафыркает на них, как заворчит басом, чуть не воет. Да ну ее!

Пошли мы другую кормилицу искать. Видим: на завалинке лежит кошка, вся черная, с белой лапой. Мурлычет кошка, нежится на солнышке… А как взяли да положили к ней зайчат, она сразу же все когти выпустила и ощетинилась. Тоже не годится в кормилицы!

Отнесли мы ее обратно. Стали третью кошку искать.

Долго ходили. Уж в самом конце деревни одну нашли. На вид такая хорошая, ласковая. Только эта ласковая-то чуть-чуть наших зайчат не съела. Как увидала их, вырвалась из рук — и прямо на зайчат, как на мышей. Насилу мы ее оттащили и за дверь выбросили.

Наверно, наши зайчата так и умерли бы с голоду, если бы, на наше счастье, не нашлась еще одна кошка, четвертая. Она сама к нам пришла. А пришла потому, что котят искала. У нее котята умерли, и она по всей деревне ходила да искала их… Рыженькая такая, худая. Мы накормили ее, напоили, уложили на подоконнике и принесли к ней зайчат. Сперва одного зайчонка, потом и других. Сунулись к ней зайчата и сразу присосались, даже зачмокали — нашли молоко! А кошка сначала задергалась, забеспокоилась, а потом видим — вылизывать их стала и даже песенку замурлыкала. Значит все в порядке!

Много дней кормила кошка зайчат. Лежит бывало на подоконнике, песенку мурлычет, мордочка довольная, щурится на солнышко, а зайчатки у нее под боком. Кто мимо идет, остановится, удивится: «Вот так чудо, кошка зайцев кормит!»

А потом зайчата подросли, научились сами есть траву и убежали в лес. А кошка завела себе настоящих котят.

Е. ЧАРУШИН

ПОЧЕМУ ТЮПУ ПРОЗВАЛИ ТЮПОЙ

Когда Тюпа очень удивится или увидит непопятное и интересное, он двигает губами и тюпает: «Тюп-тюп-тюп-тюп…»

Травка шевельнулась от ветра, пичужка пролетела, бабочка вспорхнула, — Тюпа ползет, подкрадыватся поближе и тюпает: «Тюп-тюп-тюп-тюп… Схвачу! Словлю! Поймаю! Поиграю!»

Вот почему Тюпу прозвали Тюпой.

Слышит Тюпа, кто-то тоненько посвистывает.

Видит: в крыжовнике, где погуще, кормятся серенькие вертлявые пичужки — пенки, ищут, нет ли где мошки-букашки.

Ползет Тюпа. Уж так таится, прячется. Даже не тюпает — боится спугнуть. Близко-близко подполз да как прыгнет — прыг! Как схватит… Да не схватил.

Не дорос еще Тюпа птицу ловить.

Тюпа — ловкач неуклюжий.

ПОЧЕМУ ТЮПА НЕ ЛОВИТ ПТИЦ

Видит Тюпа— недалеко от него сидит воробей и песни поет-чирикает:

«Чив-чив!

Чив-чив!»

«Тюп-тюп-тюп-тюп, — заговорил Тюпа. Схвачу! Словлю! Поймаю! Поиграю!» и пополз к воробью.

Но его воробей сразу приметил — крикнул по-воробьиному:

«Чив-чив! Разбойник ползет! Вот он где прячется! Вот он где!»

И тут, откуда ни возьмись, со всех сторон налетели воробьи, расселись кто по кустам, кто и прямо на дорожке, перед Тюпой.

И начали на Тюпу кричать:

«Чив-чив!

Чив-чив!»

Кричат, галдят, чирикают, ну, никакого терпения нет.

Испугался Тюпа — такого крику он ни разу не слыхал — и ушел от них поскорее.

А воробьи вдогонку еще долго кричали.

Наверно, рассказывали друг другу, как Тюпа полз, прятался, хотел их словить и съесть. И какие они, воробьи, храбрые, и как они Тюпку испугали.

Некого Тюпе ловить. Никто в лапы не дается. Влез Тюпа на деревце, спрятался в ветках и поглядывает.

Но не охотник добычу увидел, а добыча охотника разыскала.

Видит Тюпа — он не один, на него какие-то птицы смотрят, не пенки-малышки, не крикуны-воробьишки, вот какие — самого Тюпы чуть поменьше. Это, наверно, дрозды искали местечко, где вить гнездо, и увидали какую-то непонятную зверюшку — Тюпку.