Христианская антропология по св. Николаю Кавасиле

Образ же совершения этого преображения — церковные таинства, поскольку они в точности, как мы видели, являются продолжением вочеловечения и спасительных дел Господа. Именно таинства легли в основу всего здания экклесиологии у Кавасилы, т. е. его учения о том, что можно назвать христоцентричной космологией — или учения о новой твари, о мире всецело преображенном, устроенном и живущим как Тело Христово.

Однако учение Кавасилы о таинствах весьма отличается от установок богословской схоластики, определяющей их как видимые действия, через которые»тайно»подается невидимая божественная благодать, и сводящей их число к семи.

Центральным для него является таинство евхаристии, несущее в себе (т. е. вновь и вновь делающее действенно присутствующим в каждой конкретной точке пространства–времени) Домостроительство Спасителя, как [делает действенным] и крещение и миропомазание, вводящие в участие в евхаристии. От евхаристии же проистекает целое множество священных таинств, охватывающих всю полноту жизни и все уровни человеческого существования в мире. Создается принципиально новый образ жизни и новое устроение отношений людей — друг с другом, с Богом и с миром, новое во Христе устроение общения человеков и мира. Новую жизнь, которую дарует Христос, Кавасила называет жизнью таинств. И те временные и пространственные ориентиры, в рамках которых божественная жизнь встречается с человеческой и преображает её — самые встречу и преображение, вместе с действиями, т. е. чинопоследованием осуществления этого преображения — он называет таинствами.

Для схоластов же, напротив, в таинстве присутствует внешний момент, видимый знак, и отличное от него существо таинства, невидимая божественная благодать. Такого разделения не существует для Кавасилы и православной святоотеческой мысли в целом. При крещении сперва священник освящает воду, и в эту освященную воду погружается человек. В божественной евхаристии хлеб и вино становятся истинными и действительными Телом и Кровью Христа. В миропомазании верный помазывается освященным миром. Тело человека, а значит, и сам человек, не может мыслиться вне органичной связи с прочим творением.

В такой перспективе Кавасила учит, что таинства представляют собой»дверь»и»путь», которыми жизнь Бога входит в творение, освобождает его от греха и смерти, сообщая жизнь и освящение.«Сей путь проложил Господь, пришедши к нам, и сию отверз дверь, вошедши в мир, и восшедши ко Отцу не допустил заключить её, но и от Отца через сию дверь приходит к людям; паче же всегда присутствует с нами, и пребывает, и пребудет навсегда… И так несть сие, но дом Божий (Быт. 28, 17)»[48].«Посредством сих священных таинств, как бы посредством оконцев, в мрачный сей мир проникает Солнце правды и умерщвляет жизнь сообразную с сим миром, и восстановляет жизнь премирную, и Свет мира побеждает мир,…в смертное и изменяющееся тело постоянную и бессмертную вводя жизнь»[49]. Тут хотелось бы выделить два слова, которые показывают, как Кавасила понимает спасенный мир: это»дом»и»тело»Божий. Таинства же — «оконца», через которые Солнце правды освещает»дом», артерии, которыми жизнь Главы переливается в»тело».

Полнейшее в таинствах единство тварного с нетварным властно»побеждает»ограничения пространства и времени, не разрушая, а выводя их в новые измерения. Таинственно собранная и наделенная новой внутренней структурой тварь — что называется Церковью — имеет новое устроение, обновленное действование и жизнь, устроение, действие и жизнь воскресшего Тела Господня. Отныне всё может быть собрано и приобщено в творении новому образу бытия — ни чисто человеческому и ни исключительно божественному, но Богочеловеческому. Создано литургическое пространство и литургическое время. В них совершается неслитное взаимопроникновение жизни земной и небесной, истории и вечности.«Едино Тело Христа…, едино Тело верных…, и не разделяют его ни время, ни место»[50].«Пребыванием с нами Он поставил нас среди ангелов и водворил нас в небесных ликах»[51].

Единение так глубоко и полно, что оно не просто приглашает творение в изначальное состояние райских»обителей», но творит новую обитель и новый Рай, несравненно высший первого, — Церковь. Мир уже не столько дом человеческий, но дом Бога Живого[52]. Бог, Который прежде Воплощения был в отношении твари»бездомным»(«»), теперь находит в ней место, где Ему пребывать[53]. Отныне не жертвенник только, но и Сам Бог обретается в творении, и род человеческий становится семьей (домашними, ) Богу. Преображение идёт глубже. Церковь — это не только Дом и Семья, но и самое Тело Бога.

2. Теоцентричный гуманизм