Христианская антропология по св. Николаю Кавасиле

С другой стороны, духовная жизнь оказывается полнейшим исполнением и раскрытием всех человеческих сил и способностей. Совершенно реально смотря на вещи, Кавасила утверждает, что воля создана для того, чтобы устремляться к истинному благу, источник которого — Бог. Вне этого блага желание, этот»орган»достижения счастья, ущемляется и раскрывает свои возможности недостаточно или искаженно, как и глаз, будучи органом зрения, не реализует своих возможностей без света. Как глаз создан для света, так и воля — для блага. Как тот вне света, так и эта вне блага оказываются вне (έζω) собственной природы и действуют противоестественно.«Потому и самое хотение не может жить и быть действенным, когда не пребывает во Христе, потому что все благо в Нем, как и глаз не мог бы исполнять своего назначения, если бы не пользовался светом»[104].«Ибо и глаз устроен такой, какой пригоден для света, и слух для голоса, и что чему соответствует, желание же души стремится к одному Христу. И это служит для нее успокоением, потому что и благо, и истина, и все вожделенное есть Он один. Посему постигшим Его ничто не препятствует любить, насколько вложено в душу любви от начала, и радоваться, насколько может радоваться природа»[105].

Затрагивая еще один аспект темы, Кавасила поясняет, что Христос призывает всех, независимо от пола, расы, возраста, рода занятий и общественного положения, а также вне зависимости от того, в»пустыне»ли кто спасается или»посреди городской сумятицы». Все равно приглашаются»не противодействовать воле Христовой». Содержанием первой ступени духовной жизни бывает принятие этого приглашения. На дальнейших же стадиях человек призывается уже»сообщаться с Богом волею», разделять Его волю.

Есть разные меры и разные степени духовной жизни, как и многообразные ее формы, но общим их содержанием, в ракурсе нашей настоящей темы, всегда остается участие человеческой воли в волении Христа.

Воле отдано центральное место в духовной жизни, и Бог ищет именно этой силы души прежде всякой иной. Сотворив небо и землю и всю красоту видимого и невидимого миров, Он обнаруживает Свои премудрость и благость человеку — подобно тому, как влюбленные украшаются пышным убранством — «чтобы вложить в нас любовь к Себе». Когда же вместо этого человек отпал от Него, Он»перешел в другую природу, чтобы… и ею уловить возлюбленного», и пострадал без числа»чтобы обратить к Себе Самому и убедить желать и любить одного Себя». Но не ограничился и этим, а вознес Себя в искупительную жертву на Кресте, чтобы полностью»купить»у человека его желание (ср. 1 Кор. 6, 20), поскольку только через внутреннейшее его собственной воли возможна для человека совершенная радость.«Ибо всего прочего Он был владыка и владел всею природою нашею», лишь одно не подлежит в нас никакой власти — свободная воля. И чтобы привлечь ее,«Он сделал все. Ибо потому, что искал воли, не сделал Он ничего насильственного, не похитил, но купил»[106]. И теперь принять Христа как Спасителя равносильно для человека полнейшему предложению Ему своей воли. Желание искупленных принадлежит уже не им, а Искупившему. Это и значат для Кавасилы апостольские слова:«…вы не свои. Ибо вы куплены дорогою ценою»(1 Кор. 6, 19–20). В основе спасения лежит глубокий переворот воли от себя — ко Христу.

Совершенство причастности воли Христу, обожение ее во Христе — суть высочайшей меры духовной жизни; действие ее -любовь, и имя ей — святость. Святой»радуется о божественных благах, не потому что сам наслаждается ими, но потому что присутствует в них Бог,… и желает не себя самого, но Его…. И оставляет он себя самого, а к Богу идет всем желанием, и забывает о своем убожестве, желает же оного богатства… и признает себя блаженным по причине другого. Ибо сила любви усвояет любящим то, что свойственно любимым, и сила хотения и желания святых вся устремлена к Богу, и Его одного они почитают собственным благом, и ни тело не может утешать их, ни душа, ни блага души, ни иное что‑либо сродное и свойственное природе, потому что ничто из них само по себе не составляет предмета их любви, но как однажды уже отрешившиеся от самих себя, и в иное место перенесшие жизнь и все желание, они уже не знают самих себя»[107]. Святые радуются радостью Христовою и скорбят о том же, что и Он. Они выражают и исполняют в земной истории волю Христа. Когда говорят — то как уста Его, являя истину. Когда действуют — как руки Его, творя чудеса.