Христианская демократия в современной Франции

Таким образом, весной 1968 г. центристы продолжали активно критиковать правительство. Дискуссии вращались вокруг трех тем: участие рабочих в жизни предприятия, отказ от разделения страны на два блока, критика правительственной политики. В начале апреля 1968 г. руководящий комитет «Демократического центра» в своей резолюции подтвердил свою «оппозицию экономической и социальной политике и всему тому, что во внешней политике ведет Францию к изоляции и подрывает социальный прогресс и экономическое развитие». Принимаемые правительством меры считались им недостаточными: «Традиционный сезонный подъем остается в этом году нерешительным и слабым. Болезнь обостряется в наиболее неблагополучных регионах. Ситуация в занятости, отягощенная изъятием, сделанным из покупательной способности французов ордонансами 1967 г., не компенсировалась восстановлением уровня жизни. Со всей очевидностью цели V плана не будут достигнуты»[226].

Следует заметить, что в выступлениях центристов тех месяцев мы не найдем какого-либо указания на возможный социальный взрыв во Франции, хотя они много и говорили о кризисе, равно как и какое-либо указание на возможный острый политический кризис. Тем неожиданней для них стали события, развернувшиеся в стране в мае-июне 1968 г.

Краткая хронология их следующая. 2 мая 1968 г. после серии инцидентов был закрыт факультет в Нантерре. На следующий день начались столкновения студентов с полицией. Серия провокаций со стороны властей и ответных манифестаций студентов привела к т. н. «ночи баррикад» 10–11 мая и занятию студентами Сорбонны и театра Одеон. 13 мая наступает социальный кризис, когда профсоюзы организуют манифестацию поддержки, протестуя против «полицейского произвола». 14 мая начинаются первые забастовки на предприятиях, и в течение нескольких дней они охватывают 10 млн. человек. Страна оказывается парализованной, а кризис становится политическим.

24 мая Ш. де Голль попытался исправить ситуацию, объявив о референдуме по проекту участия. Одновременно премьер-министр Ж. Помпиду начал переговоры с забастовщиками об увеличении заработных плат. Оба акта имели слабый эффект и были использованы левой оппозицией для наращивания давления. 30 мая де Голль по телевидению объявил о роспуске Национального собрания, проведении досрочных выборов в июне и необходимости защиты республики. 1 июня в Париже прошла мощная голлистская демонстрация. Большинство политических сил (кроме гошистов) согласились на проведение досрочных выборов. Забастовки постепенно прекратились. 14 июня был очищен театр Одеон от бастующих студентов, а 16 июня— Сорбонна. 23 и 30 июня прошли досрочные парламентские выборы[227].

Оценки центристами майских событий были различны. Передовица партийного издания, написанная П. Абеленом, выходит в разгар событий под заголовком «Драма»[228]. Спустя месяц Ж. Леканюэ пишет статью в том же издании под названием «Взрыв»[229]. Активисты и функционеры «Демократического центра» оценивали Май 1968 г. как гражданскую войну (А. Росси, Р. Плевен, П. Сюдро, Р. Дронн), революцию (П. Стелен), анархию (Ж. Пудевинь, П. де Монтескью), кризис и драму (П. Абелен), беспорядок (Ж. Барро)[230].

Во время майских событий центристы колеблются между критикой голлизма, консервативная политика которого, по их мнению, привела к эксцессам Мая, и отвержением революционной анархии. Ж. Леканюэ расплывчато заявил 7 мая: «Что касается государственной власти, то ее действия явились главной причиной разрастания манифестаций. Правительство еще раз продемонстрировало непонимание глубоких устремлений страны и ее молодежи»[231]. В таком же духе было составлено коммюнике парламентской фракции: «(…) Тяжесть инцидентов, которые имели место вчера в Париже, естественно имеет непосредственные причины: предосудительные действия безответственных групп и профессиональных агитаторов, вызванные такими ошибками, как вторжение полиции на территорию Сорбонны или жесткая реакция служб порядка. Но помимо этого они являются следствием глубокой болезни, которая проявилась в большинстве стран с различными политическими режимами. В нашей стране, у студентов нет чувства безопасности в системе образования. У них нет впечатления, что многочисленные изменения, произошедшие в образовании, подготовят их к активной жизни и гарантируют им соответствующие возможности. Наконец, французская молодежь, лишенная мистики Европы не видит, какие великие замыслы им предлагает наше общество. В этом заключается главный вопрос, на который мы, политические деятели, должны ответить, чтобы избежать угнетающего разлома между поколениями»[232].