Христианская духовность в католической традиции

Дева Мария, почитаемая Матерью Божией, также достойна принесения обета святого рабства, который Берюлль выразил следующими словами:

Перед Иисусом Христом, Господом моим и Спасителем, посвящаю себя и приношу обет вечного рабства Пресвятой Его Матери, Преблагословенной Деве Марии. В знак вечного почитания Матери и Сына, я желаю поработиться Ей как Матери Бога моего, дабы превозносить в большем уничижении и святости это столь высокое, божественное имя; и предаю себя в рабство Ей в честь дара, сотворенного вечным Словом, принявшим от Нее сыновство в тайне Воплощения, снизойдя до него в Ней и через Нее. (Oeuvres complиtes, с. 527)

Изложив доводы в защиту обета рабства Иисусу и Деве Марии, Берюлль углубляется в богословие Троицы и тайну Воплощения. [566]Представления Берюлля о Боге укладываются в традицию Псевдо-Дионисия и Платона в ее изложении св. Августином и рейнландскими мистиками. Он любил созерцать Бога в Его сущности, отдельно от мира и трансцендентно, однако не как Бога философов, но как Бога божественного откровения. Как и св. Августин, Берюлль предпочитал изучать божественное единство, являвшееся, по его мнению, главным свойством Бога.

Он представлял троичность и единство Бога как "находящиеся в диалектическом противоречии моменты, комплиментарные и онтологически одновременные". [567]Как источник Божества Бог Отец — закон жизни Троицы, но Он одновременно есть альфа и омега. По отношению к воплощенному Слову Отец суть отец и мать. Берюлль редко обращается к Слову иначе, чем в терминологии Воплощения, однако, ког да этого случается, он прибегает к томистким терминам: интеллектуальное происхождение и образ Отца. Святой Дух "создается" как субстанциальная любовь, которая есть результат взаимного познания Отца и Сына.

Воплощение, согласно Берюллю, есть главный творческий акт Бога, а потому, оно, видимо, произошло бы, даже если не было бы необходимости в искуплении человека. Это событие универсального, космического характера, устанавливающее новый порядок благодати, источником и законом которого является Христос. Мы рождены от Христа по благодати, как Он рожден от Отца по природе. Отцовство Христа по благодати есть повторение всего в Боге (терминология св. Иринея, основанная на учении св. Павла); Христос суть микрокосм (терминология св. Григория); Христос суть архетип всей вселенной (платоновское выражение).

Однако же, когда Берюлль попытался глубже проникнуть в тайну гипостатического единства, то подвергся критике кармелитов и бывшего ораторианина Херсента за свое утверждение, что в Воплощении человеческая природа Христа соединяется с Божественной сущностью. Вот его аргументация:

Если Личность Слова соединяется с этим человечеством, то соединяются сущность и природа Слова. И это человечество Господа нашего Иисуса Христа принимает и вмещает в себя не только личностное, но и сушностное бытие Бога; ибо Слово суть Бог, Бог суть Человек, и Человек суть Бог, согласно наиболее известным и наиболее общим понятиям веры. Слово есть Бог по Божественной сущности, и Бог есть Человек по человечеству. Человек же есть Бог по Божеству, воспринимаемому человечеством с природой вечного Слова, однако же пониманию недоступно то, как это личностное бытие Бога передается с сущностным Его бытием. [568]

Берюлль также называет Воплощение некоей "второй Троицей", исходя из того, что, если первая — Троица "природы в единении с сущностью", то вторая — троица "сущности в единении с природой", а именно: душа, тело и Божество Иисуса. Первая Троица божественна, несотворенна в Ее Лицах и Сущности; вторая троица божественна в Лице, но человечна по двум своим сущностям. Защищаясь от обвинителей, Берюлль утверждал, что его доктрина о гипостатическом единстве основана на учении св. Фомы Аквинского.

Последние годы жизни Берюлля протекали отнюдь не спокойно. Во-первых, он вступил в богословский конфликт с иезуитами, обвинив их в неоязычестве. По его мнению, они предоставляли человеку чересчур большую свободу и возлагали на него чересчур большую ответственность в деле оправдания и спасения, тогда как Берюлль считал, что необходимо более точно следовать учению св. Августина и св. Фомы Аквинского. Во-вторых, сам Берюлль подвергся нападкам кардинала Ришелье, весьма враждебно высмеившего мистическое учение Берюлля. [569]

Тем не менее, невзирая на трудности, Берюлль за эти годы написал руководство для настоятелей Оратория, хвалебный гимн в честь св. Марии Магдалины (как говорят, один из самых прекрасных) и описание жизни Христа. Умер он 2 октября 1629 г. у престола, совершая вотивную мессу в честь Благовещения (Incarnation). [570]