Христианская духовность в католической традиции

Второй автор — Франсиско Малавал — родился в 1627 г. В девятимесячном возрасте в результате несчастного случая он ослеп. Несмотря на это, он добился звания доктора богословия и канонического права. В 1664 г. Малавал опубликовал в Париже имевшую огромный успех работу La pratique de la vraie theologie mystique. Как видно из названия, речь в ней идет о созерцательной молитве, которая, по мнению Малавала, есть "ничто иное, как неотступный любящий взгляд на присутствующего Бога". Цель трактата состояла в том, чтобы показать, что Бога можно найти, опираясь на веру, в глубине своей души, и чтобы объяснить, как душе надлежит готовиться к созерзцательной молитве через уход в себя, отвергая все чувственные и воображаемые образы. Подобно некоторым своим современникам, Малавал уравнивал молитву только зрением с молитвой только присутствия Божия[CVIII] и, похоже, проявлял излишнее стремление увлечь всех подряд на путь мистического созерцания. Французское издание его книги было запрещено в 1695 г., а итальянский перевод — в 1688 г. Малавал подчинился решению с полнейшим смирением и скончался в 1719 г. в ореоле святости.

Называя третьего автора, Микаэла Молиноса (1628–1696), мы подходим к самому очагу инфекционного заражения квиетизмом. Довольно странно, но мы не найдем ни одной явно еретической формулировки в его основной работе Gufa espiritual (Духовное руководство)[610] Случилось даже так, что когда иезуиты Бельуомо и Сеньери опубликовали работу, опровергающую учение Молиноса, их книга сама оказалась в Индексе запрещенных книг.[611] Ересь у Молиноса можно найти во всем; Пурра так говорит об этом:

Если Духовное руководство, взятое само по себе и чисто внешне, незначительно отличается в худшую сторону от Pratique facile Малавала или Alphabet Фалькони, то совсем другое дело — высказанные самим же автором комментарии к нему… Многие компетентные люди заявляют, что затруднились бы выделить в Духовном руководстве утверждения, которые можно было бы запретить отдельно от других сочинений Молиноса, от его объяснений, от его вероисповедения.[612]

Так как невозможно с уверенностью сказать, был ли образ жизни Молиноса обусловлен его квиетизмом или же Молинос воспользовался квиетизмом для защиты своего образа жизни, то необходимо бросить беглый взгляд и на его жизнь, и на его учение, с которым его жизнь была обручена. Родился он в провинции Арагон в Испании в 1627 г. или в 1628 г.; учился у иезуитов и в 1652 г. в Валенсии был рукоположен в священника. В 1663 г. его направили в Рим для участия в работе по беатификации Франциска Симона, диоцезиального священника из Валенсии. По неизвестной причине Молиноса освободили от этой деятельности, но оставили в Риме, где он и стал одним из самых популярных духовных наставников. Пик влияния Молиноса совпал с покровительством ему шведской королевы Кристины, объявившей о принятии ее престолом католичества.

Первой опубликованной Молиносом работой стал короткий трактат, в котором он очень подробно отвечал янсенистам, обусловившим суровыми требованиями принятие Святого Причастия. В том же году (1675) Молинос опубликовал свое Guнa espiritual, а через шесть лет уже насчитывалось двадцать изданий этой книги. Главная тема книги состоит в том, что душа должна полностью подчиниться Богу, используя для этого молитву только зрением, отвергая при этом все прочие виды молитвенной практики, культивируя абсолютное безразличие ко всему, что происходит с душой, независимо от того, исходит ли это от Бога или от дьявола. Невозможно с достоверностью определить, задавался ли Молинос целью создать новое духовное направление или же он просто воспользовался квиетистской мистической закваской, уже дававшей о себе знать в итальянской духовности. Несомненно одно, Молинос стал "любимым пророком" квиетизма[613].

Как мы уже говорили, в семнадцатом веке интерес к молитвенной практике был необычайно высок, особенно же — к пассивной и аффективной молитве. Считалось, что стяжаемое созерцание доступно всем, а потому тщательно разрабатывались методы его достижения. В результате рассматривавшие в качестве нормальной молитвенной практики четкую по форме, методичную медитацию, а созерцание как особый дар, отличавший лишь немногих, иезуиты оказались между двух злейших врагов и подвергались нападкам с обеих сторон. Янсенисты ставили в вину иезуитам их чрезмерный гуманизм и то, что они отводили чересчур большую роль человеческим силам в вопросе обретения святости. Квиетисты обвиняли иезуитов во враждебном отношении к мистической жизни и в неспособности понять высшие молитвенные состояния. Последнее обвинение против иезуитов полностью поддержали французские кармелиты и ораториане.[614] Янсенисты и квиетисты, в конце концов, были запрещены, однако это запрещение не свидетельствовало о богословской победе иезуитов.