Христианская философия брака

     Будет иной и жизнь человека. В раю люди имели лишь «душевное тело» (1 Кор. 15, 44—46) и духовное прославленное тело могли получить лишь впоследствии, через соблюдение заповеди[239]. Там в них действовало бессознательное начало жизни — плоть, хотя и безгрешная; в них происходил процесс питания, почему для них и нужна была пища (Быт. 2, 16)[240]. Между тем воскресшие люди будут не дети плоти, а «сыны воскресения» (Лк. 20, 36), в них, как и в воскресшем Христе, не будет плоти и душевного тела, а будет лишь прославленное, духовное, а потому и бессмертное и не нуждающеюся в жизненном начале плоти тело (1 Кор. 15, 49—50; Лк. 20, 36). Но если там не будет плоти, то не может быть и ее проявлений — питания и размножения. И действительно, слово Божие учит, что там люди не будут ни алкать, ни жаждать (Откр. 7, 16) и что там не будет не только пищи, но и самого чрева (1 Кор. 6, 13). Но если там не будет плоти и питания, то тем более не может быть там размножения, которое, как и питание, есть проявление плоти и притом зависимое от питания. Да оно и не будет нужно тогда, так как тогда исполнится предопределенное число святых. Но если так, то не нужен будет там и брак, так как некому и незачем будет основывать новые малые церкви тогда, когда они уже сольются в одну Церковь, невесту Агнца и скинию Бога с человеком (Откр. 21, 3), сольются «в одну любовь, широкую как море, что не вместят земные берега»[241]. Однако отсюда вовсе не следует, что так должно было быть и на заре истории человечества, когда оно было представлено лишь одной четой родителей, только что вступившей на путь нравственного совершенства. Думающие иначе забывают слова Апостола Павла: Не духовное прежде, а душевное, потом духовное (1 Кор. 15, 46).

     Эти наши соображения против теории святого Григория следует дополнить доводами, высказанными еще в древней христианской литературе. Здесь помимо этой теории, навеянной пережитками языческой жизни и языческой школы и высказанной сначала лишь в виде робкой гипотезы, мы находим другую теорию, одобренную официальными органами церковного учительства и потому являющуюся действительно церковным учением. Эту теорию защищают уже Постановления Апостольские[242] и видные представители христианской мысли, например, Григорий Богослов[243], Климент Александрийский[244], Кесарии Арелатский[245] и другие. И, что особенно важно, некоторые из них, в молодости под влиянием языческих школьных традиций защищавшие теорию Григория Нисского, в более зрелом возрасте, проникнувшись библейским духом, сами же опровергают эту теорию и защищают учение о безгрешности человеческого рождения по существу. Таковы корифеи западного богословия Августин и восточного — Иоанн Златоуст.

     Климент Александрийский указывает, что между рождением и грехом нет зависимости и что если бы люди не согрешили, рождение имело бы место и в раю, так как к этому вела людей их природа. Если рождения в раю фактически не было, то это потому, что люди были сотворены, согрешили и изгнаны из рая в юном возрасте. Вместе с тем он опровергает мнение еретика Кассиана, что брак возник вследствие обмана змея[246]. «Рождение, которым стоит мир, свято», — провозглашает он[247]. А брачную жизнь он ставит даже выше жизни одинокой, ибо здесь совершенство любви к Богу, возвышаясь через страдания, выражается лучше, и учит, что девственники не должны презирать брак[248]. Более подробно останавливаются на этом блаженный Августин на Западе и Златоуст на Востоке.

     Блаженный Августин, повторявший в молодости ходячее положение, что без греха не было бы и рождения, в более зрелом возрасте решительно опровергает такой взгляд. В своем главном труде, «О граде Божием», он упоминает, что есть люди, которые слова Писания «раститеся и множитеся» не хотят понимать в применении к плотскому плодородию, а понимают их в смысле возрастания в добродетели. По их мнению, плотские дети не могли родиться в раю, а были они уже вне рая, как то и случилось на деле[249].

     «Но, — пишет блаженный Августин, — мы нисколько не сомневаемся, что благословение Божие раститься и множиться и наполнять землю даровано браку, который Бог установил до греха человеческого, когда творил мужа и жену, которых пол имеет очевидные признаки в плоти. К этому творению Божию приурочено и самое благословение. Ибо после того, как сказало Писание: «Мужа и жену сотвори их», оно тотчас же прибавляет: «И благослови их Бог, глаголя: раститеся и множитеся и наполняйте землю, и господствуйте ею» и т. д. Можно, пожалуй, без несообразности толковать все это и в смысле духовном и находить нечто подобное и в одном человеке, так как в нем-де одно управляет, а другое управляется, но ввиду яснейшего полового различия тел отвергать, что муж и жена сотворены так, чтобы, рождая детей, растились и множились и наполняли землю, — великая нелепость»[250].