Христианская традиция: История развития вероучения. Том 1

Немаловажным элементом этой литературы был, конечно, вопрос о том, продолжает ли действовать закон Моисея. В Ветхом Завете утверждается, что закон этот неизменен, как и завет с Израилем; однако христиане, «относясь к этому завету с опрометчивым презрением, отвергают обязанности, с ним связанные». Иудейская мысль видела в этом отрицание как закона, так и завета. Отвечая на обвинение Трифона, Иустин фактически стратифицирует ветхозаветный закон. Христиане сохраняют все, что есть в законе Моисея «естественно благого, благочестивого и праведного», - как правило, все, что удовлетворяет редукционистской концепции естественного права. Даже у евреев, настаивают христиане, закон природы важнее закона Моисея, как, например, в том случае, если женщина рожает ребенка в субботу. Это означает, что «промысл, который когда-то дал закон [Моисея] , а ныне дает благовестие Иисуса Христа, не пожелал, чтобы обычаи евреев продолжались». Христиане не связаны ничем, что адресовано ветхому Израилю как народу. Такую стратификацию нравственных, гражданских и обрядовых элементов в законе Моисея было очень трудно осуществлять с какой-либо последовательностью, и у отцов она не получила развития. Ириней, например, возносил христианское учение и жизнь над всем законом, включая Десять заповедей, хотя и утверждал при этом, что «слова Десяти заповедей» с пришествием Христа во плоти претерпели «расширение и усиление», а не «упразднение».

Более действенным способом разобраться с законом Ветхого Завета, чем стратификация, была аллегорическая и типологическая экзегеза. И здесь опять «Послание Варнавы» пошло дальше всех. На вопрос «Есть ли Божия заповедь, запрещающая есть» нечистых в обрядовом смысле животных, оно отвечает: «Да, есть, но Моисей говорил в духовном смысле». То же относится и к обрезанию Авраама. Менее радикальный в спиритуализации ветхозаветных заповедей Тертуллиан считал, что «новый закон» и «новое обрезание» пришли на смену старым, которые были лишь знаками или образами грядущего. Опираясь непосредственно на источники эллинистического иудаизма, Ориген интерпретирует закон Моисея в контексте аллегории исхода из Египта; «с Оригеном Филоновы аллегории [жизни Моисея и исхода] войдут в христианскую традицию и станут частью традиционной типологии». Особой чертой типологии исхода было предвосхищение крещения чудом Чермного моря; крещение, в свою очередь, противопоставлялось обрезанию Ветхого Завета. Утверждение, что, «превращая Евангелие в новый закон, апостольские отцы вернулись к невозможной ситуации» человека без Христа, является, конечно, преувеличением, так как выражение «новый закон» и связанные с ним термины (как, например, «по закону Христову») не были лишены того евангельского содержания, которое иногда несет в себе «закон» в словоупотреблении Нового Завета. В то же время очевидно, что когда в христианском богословии появляются морализм и легализм, то аргументация христианской апологетики против того, что считалось «фарисейским» пониманием закона, теряет свою остроту.

Хотя в языке иудейского богословия закон и пророки составляют единое целое, христианское богословие отождествляло свое дело с делом пророков против закона. Игнатий утверждал, что пророки соблюдали воскресенье, а не иудейскую субботу. Христианская апологетика с большим усердием искала доказательств того, что Иисус был исполнением пророческих обетовании, нежели указаний на то, что Он был «концом закона». Начало этого процесса заметно уже в Новом Завете, особенно» конечно, в Евангелии от Матфея и в Послании к Евреям, но также и в Евангелии от Луки - единственного новозаветного автора, которого традиционно считают греком: именно в этом Евангелии воскресший Христос, «начав от Моисея, из всех пророков изъяснял им сказанное о Нем во всем Писании [Ветхого Завета]». Новозаветная формула «да сбудутся писания» может иногда относиться к результату, а не к цели, но перевод «чтобы [по воле Божией] исполнилось» говорит о том, что разницы между целью и результатом на самом деле нет. Ириней подытожил учение Нового Завета и древней христианской традиции вообще, когда заявил: «Что все это сбудется, было предсказано Духом Божиим через пророков, дабы служащие Богу в истине твердо уверовали в них».