Христианская традиция: История развития вероучения. Том 1

Однако для определения этого авторитета принципиальной была универсальность не только пространственная, но и временная: существенным аспектом предания является древность. В определении Викентия этот критерий представляется наиболее важным; «толкования, которых явно держались наши святые праотцы и отцы», являются нормативными, и такие учения, как, например, учение Августина о предопределении, которое отклоняется от них, следует отвергать. В языке Евсевия термины «православный» «древний» и «церковный» почти взаимозаменяемы. Исходя из твердого и последовательного убеждения церковных богословов что святые до Христа должны быть включены в определение христианской церкви, представление, что некое учение, что быть православным, должно быть древним, означало, что «страсти Церкви начались с крови Авеля и что Церковь избранных едина», независимо от того, когда жили избранные — до Христа или после. Отсюда «святая Церковь в целостности своей веры» и учения включает святых как Ветхого, так и Нового Заветов. Даже патриархи, жившие прежде дарования закона Моисею, «знали, что единый Всемогущий Бог есть Святая Троица, но не так много открыто проповедовали о Троице, Которую знали». Ветхозаветные святые не могли бы истинно возлюбить Бога, если бы не получили благодати «той самой Троицы, Которая есть Бог». И поскольку учение кафолического христианства можно просто назвать «тайной Святой Троицы» или «верой Троицы», это учение должно было быть содержанием веры не только по всему христианскому миру, но и всегда — во все века до и после Христа.

Однако требование, согласно которому ортодоксальность учения определяется тем, что его содержание является предметом общей веры, относилось прежде всего к тем «учениям отцов, говоривших о Боге [τάς των θεηγόρων Πατέρων διδασκαλίας]», от которых нельзя отклоняться. Претендующие на мудрость, основанную на собственной учености, пренебрегают «древними трудами святых отцов», и в противовес им следует обращаться к авторитету «свидетельства древних». Еретика можно определить как того, кто своими нечистыми мыслями стремится разрушить учения отцов. Еретик «привносит как нечто новое то, чего не содержится в старых книгах древних отцов» или в Библии. Для сторонников православного консенсуса было немыслимо, чтобы между правильно толкуемым Писанием и преданием древних отцов существовало какое-либо противоречие; или, точнее, Писание толкуется правильно только в том случае, если оно воспринимается как находящееся в согласии с преданием. Восточный собор, состоявшийся в 691 году, дал следующее краткое определение ортодоксального консенсуса: «Если будет исследуемо слово Писания, то не инако да изъясняют [священники и епископы] оное, разве как изложили светила и учители Церкви в своих писаниях, и сими более да удостоверяются, нежели составлением собственных слов, дабы, при недостатке умения в сем, не уклониться от подобающего». Необходимо видеть преемственность между тем, чему учит Писание, и учением православных отцов. «О чем [апостолы] говорили кратко, то [православные богословы Церкви] изложили более подробно… собирая вместе сказанное многими, бывшими до них, и углубляя это через свои добавления». Апостолы управляли Церковью посредством того, что возвещали, и теперь их место заняли другие, продолжающие управлять с помощью того же провозвестия. Эта последовательность не была нарушена, и преемственность осталась не прерванной.