10
Рихард Краутхаймер, например, полагал, что перестройка или постройка новых пропилей при Юстиниане совсем не означает обязательного возведения заново всего собора, переосвящеиие которого могло быть вызвано частичными переделками после пожара. Однако в других случаях он же решительно выделяет именно три здания (ср.: Krautheimer, 1986, 460 и Krautheimer, 1983, 50–55, пер.: Краутхаймер, 1998,132).Оси старого и нового зданий почти совпадали, но к фундаментам это не относится. Мэтьюс считал старый храм безусловно меньшим, чем современный, но многие реконструируют его план как более пространный. Краутхаймер думал, что он огромен: вход в атриум (а следовательно, и вся церковь) имеет в ширину примерно 66 м; целое не могло быть существенно меньше 120 м в длину (включая атриум) и превосходило по площади юстиниаиовскую церковь.
11
Краутхаймер, 1978, 133. Кроме пропилей, от доюстиниановского храма осталась маленькая ротонда — сокровищница (скевофилакион), стоящая с северо-запада от храма. Его исследователь Феридаи Диримтекин полагал, что сооружение пережило пожар 404 г. и, следовательно, может относиться к эпохе Константина (Schneider, 1941, 73; Dirimtekin, 1961).12
Американский институт византийских исследований в Париже (AIBS), позднее включенный в Дамбартон Оукс (см. ниже). В 1934-39 гг. удалось открыть мозаики трех основных периодов: Юстиниана, Льва VI и Иоанна Цимис-хия. По мозаикам издали фундаментальный свод (Whittemore, 1933-53). Отметим, что сведения о работах Уиттмора можно было получить в России «из первых рук»: 9 мая 1937 г. он делал в Эрмитаже доклад о мозаиках Айя-Софии, законспектированный Д. В. Айналовым (Анфертьева, 1995).13
Уиттмор отдал св. Софии последние 18 лет жизни. Он умер в 1950 г., когда работа над мозаиками была еще далека от окончания. Но уже существовал AIBS, и последователь Уиттмора, Пол Андервуд, приступил к изучению мозаик и фресок гораздо меньшего по размеру, хотя чрезвычайно важного для всей истории церковной архитектуры и живописи монастыря Хора (Кахрие Джами). В настоящее время готовится публикация новых материалов по интерьерам Софийского собора (Н. В. Тетерятникова, Дамбартон Оукс).14
Посетившие Стамбул в связи с Конгрессом ориенталистов (1951) советские ученые отметили трудности в исследовании византийских памятников, равнодушие или «злонамеренность» по отношению к их охране, невозможность работы в древних церквях, что объяснялось господством пантюркизма и туранизма. Археологические работы оценили как делающие первые шаги; из современных турецких археологов был упомянут лишь директор музея св. Софии Рамазаноглу (Николаев, 1953).15
План храма необычен. Его длинный узкий нартекс (38 м — шире, чем у св. Ирины!) продолжался за пределы стен к северу и югу и был практически открыт, настолько широки три его входа. Сам храм тоже вытянут в ширину, но невелик (19x15.4 м). Его окружали открытые мощеные дворы, из которых северный стал общим с церквями «С (построенной к северу) и «В» (к северо-востоку). Три нефа разделяли короткие, по три колонны, колоннады; глубокую полукруглую апсиду фланкировали две прямоугольные камеры, а дальше к северу и югу помещались еще два помещения со входами извне. В храме найден очень большой и редкий амвон.Все три храма, стоявшие у «Бычьего форума», не атрибутированы. Возможная идентификация для «А» — храм св. Иоанна Предтечи «на Бычьем форуме» или св. Феодора «у бронзового тетрапилона» (известные здесь по источникам храмы св. Марка и Богородицы были купольными постройками V в.) Храм «В» средне- или поздневизантийского периода, а небольшую базилику «С» предлагали датировать VI в. (Фиратли, Шнайдер), но Мэтьюс не принял эту дату как слишком раннюю (Schreider, 1945; Firatli, 1951; Mathews, 1980,67–72).
16
Большие реставрационные работы и расчистки начались в 1947 (A1BS, затем Дамбартон Оукс) и продолжались до 1968 г. Полом Андервудом, ранняя смерть которого прервала исследования. Архитектурная археология сослужила при этом важную службу, уточнив наконец датировки комплекса (постройка конца XI — нач. XII в., расширенная благодаря пристройке 1320-х гг., когда выполнены основные мозаики и фрески). Архитектурные материалы были позже обобщены Р. Остерхутом. См.: Underwood, 1966, 1975; рец.: Лазарев, 1970; Ousterhout, 1987; о раскопках: Oates, 1960.17
Подлинной вехой стал анализ ранних памятников Константинополя с точки зрения организации богослужения, проведенный Томасом Мэтьюсом в его ранней и до сих пор авторитетной книге (Mathews, 1980). Путь к дальнейшей, более детальной и подробной разработке материалов по церковной архитектуре был открыт в основополагающих трудах Рихарда Краутхаймера и Кирилла Манго. (См. гл. IV). О топографических сводах В. Мюллер-Винера и Р. Жанеиа упоминалось выше, в гл. V (Janin, 1953; Janin, 1964; Muller-Wiener, 1977).