Христианство

Теология подобна карте. Простое размышление о христианских доктринах, даже изучение их, если вы на нем остановитесь, не так важно и интересно, как то, что пережил офицер в пустыне. Доктрины – это не Бог. Они – вроде карты. Но карта эта составлена на основании того, что пережили сотни людей, которые вошли в реальное соприкосновение с Богом. В сравнении с этим любые переживания или чувства, которые, возможно, посетили вас или меня, очень примитивны и расплывчаты.

И еще, если вы хотите двигаться вперед, карта вам необходима. Видите ли, то, что поразило офицера в пустыне, при всей своей реальности бесполезно даже для него. Оно никуда не ведет, оно сводится к эмоциональному потрясению и не требует никакой работы. Это все равно что смотреть на океанские волны, стоя на берегу. Вы не попадете на Ньюфаундленд, если ваш контакт с Атлантическим океаном этим ограничится. Вы не обретете жизни вечной, наслаждаясь ощущением Божьего присутствия в цветах и музыке. Однако вы никуда не попадете и в том случае, если будете смотреть на карту, а выйти в открытое море не решитесь. Выйдя же в плавание без карты, вы не сможете чувствовать себя в безопасности.

Иными словами, теология – это практическая наука, особенно в наши дни. В старые времена, когда образование не было таким массовым, а дискуссии – столь популярными, как теперь, люди, возможно, могли довольствоваться очень простыми истинами о Боге. Сейчас все иначе. Каждый человек читает, каждый прислушивается к тому, о чем спорят. Он не участвует в теологических беседах, но какие-то представления о Боге у него все-таки есть. Однако это сплошь и рядом – плохие, беспорядочные, устаревшие представления. Очень многие из них выдают сегодня за новые, между тем как уже несколько столетий назад известные теологи их рассмотрели, изучили и отвергли. К их числу относятся некоторые популярные формы религии; исповедуя их, мы делаем шаг назад, словно возвращаемся к тому, что Земля – плоская.

Вникните в популярное у нас толкование христианской доктрины, и вы увидите, что оно сводится вот к чему: Иисус Христос – великий учитель нравственности, и если бы только мы последовали Его совету, то сумели бы установить лучший социальный порядок и избежать еще одной войны. Что ж, это верно. Но касается это лишь малой части христианской истины и, как ни странно на первый взгляд, именно практической ценности и не имеет.

Да, если бы мы воспользовались советами Христа, то вскоре создали бы гораздо более счастливый мир. Однако для начала идти так далеко, как Христос с Его неземной мудростью, вовсе не обязательно. Если бы мы делали то, что советовали нам Платон, или Аристотель, или Конфуций, то и тогда все у нас было бы гораздо лучше. За чем же дело стало? А за тем, очевидно, что мы никогда не следовали советам ни одного из этих учителей. Так почему мы должны им следовать сейчас? Почему советам Христа мы последуем скорее, чем советам других? Потому что Он лучше учил нравственности? Если это так, вероятность того, что мы пойдем за Ним, только снижается. Ведь если мы не в состоянии усвоить урок по курсу начальной школы, можно ли рассчитывать, что мы усвоим что-то посложнее? Если христианство сводится к еще одному доброму совету, то ценность его невелика. За последние четыре тысячелетия у человечества не было недостатка в хороших советах. Несколько дополнительных – положения не изменят.

Но возьмите любую серьезную теологическую работу, толкующую о христианстве, и вы увидите, что в ней и в той популярной версии речь идет о совершенно разных вещах. Христианские авторы говорят, что Христос – Сын Божий (что бы это ни значило). Они говорят, что те, кто Ему доверится и поверит, тоже смогут стать сынами Божьими (что бы это ни значило). Наконец, они говорят, что смерть Его спасла нас от наших грехов (что бы это ни значило).

Нет смысла жаловаться, что это трудно понять. Христианство и не скрывает, что оно говорит нам о другом мире, о чем-то таком, что за пределами мира, который мы можем осязать, слышать и видеть. Вы вправе считать это неправдой; но, если то, что говорит христианство, все-таки истина, понять ее будет нелегко, по крайней мере – так же трудно, как современную физику, и по той же причине.

Больше всего нас неприятно поражает, что, предавшись Христу, мы можем стать сынами Божьими. Кто-нибудь спросит: «Разве мы и так не Божьи дети? Разве не в том одна из главных идей христианства, что Бог – Отец всем людям, до единого?» Что ж, в некотором смысле мы все – дети Божьи. Бог вызвал нас к существованию. Он любит нас, заботится о нас, как Отец. Но когда Библия говорит нам, что мы можем стать сынами Божьими, она, безусловно, подразумевает что-то другое. И это приводит нас к самой сердцевине богословия.