— Погиб я теперь совсем, окаянный! Такого неистовства, такой скверны ничем не замолишь. Пропали теперь даром все мои посты, и бдения, и молитвы — зараз все безвозвратно погубил!
— А другой с ним рядом идет и радостным голосом псалмы распевает.
— Да что ты, обезумел, что ли?
— А что?
— Да что ж ты не сокрушаешься?
— А о чем мне сокрушаться?
— Как! А Александрия?
— Что ж Александрия? Слава Всевышнему, хранящему сей знаменитый и благочестивый град!
— Да мы-то что делали в Александрии?
— Известно, что делали: корзины продавали, святому Марку поклонились, прочие храмы посещали…
— Да ночевали-то мы разве не в блудилище?
— Храни Бог! Вечер и ночь проводили мы на патриаршем дворе.
— Святые мученики! Он лишился рассудка… Да вином-то мы где упивались?
— Вина и яств вкушали мы от патриаршей трапезы…
— Несчастный! А целовался-то с нами кто, чтобы о горшем умолчать?
— А лобзанием святым почтил нас на расставании отец отцов, блаженнейший архиепископ великого града Александрии и всего Египта, Ливии же и Пентаполя, Кир-Тимофей, со всеми отцами и братиями его богоизбранного клира.
— Да что ты, насмехаешься, что ли, надо мной? Или за вчерашние мерзости в тебя сам диавол вселился? С блудницами скверными целовался ты, окаянный!
— Ну, не знаю, в кого вселился диавол: в меня ли, когда я радуюсь дарам Божиим и благоволению к нам мужей священноначальных и хвалю Создателя вместе со всею тварью, или в тебя, когда ты здесь беснуешься и дом блаженнейшего отца нашего и пастыря называешь блудилищем, а его самого и боголюбезный клир его — позоришь, яко бы сущих блудниц.
— Ах ты, еретик!..
И сокрушавшийся о своем грехопадении отшельник бросился на своего товарища и стал изо всех сил его бить. После этого они молча пошли к своим пещерам, один всю ночь убивался, оглашая пустыню стонами и воплями, рвал на себе волосы, бросался на землю и колотился об нее головой, другой же спокойно и радостно распевал псалмы. Наутро кающемуся пришла в голову мысль: так как я долголетним подвигом уже стяжал особую благодать Святого Духа, которая уже начала проявиться в чудесах и знамениях, то после этого, отдавшись плотской мерзости, я совершил грех против Духа Святого, что, по слову Божию, не прощается ни в сем веке, в будущем. Но если я окончательно погиб, то что же нуду делать тут, в пустыне? И он пошел в Александрию продался распутной жизни. А между тем его прежний товарищ, продолжая свое подвижничество, достиг высшей степени святости и прославился великими чудесами"
Ясно, что Соловьев отнюдь не хочет сказать, что грехопадение само по себе вполне может оказаться «плодотворным и спасительным». Он не призывает нас с и, дорогие читатели, жить по пословице: «Не согрешишь — не покаешься, а не покаешься — не спасешься!». Нет, он призывает нас не увязать в болоте уныния, не вести себя пассивно, если мы по тем или иным причинам попали в него, а с умом выкарабкиваться на сушу — на твердую почву жизни по Божьим заповедям — жизни в Боге. Никогда нельзя впадать в грех безнадежности, отчаяния и уныния, ибо на «крючек» нашего отчаяния и уныния нас ловит враг Бога и наш враг — дьявол. Сначала он соблазняет нас, то есть способствует созданию ситуации, в которой наша удобосклонность ко греху получает легкую возможность осуществиться, а потом, когда мы впадем в приготовленную ловушку соблазна, он подсказывает погибельную мысль: «Ну что ж, теперь ты пал окончательно, спасения тебе нет и не будет… Так стоит ли оставшееся время земной жизни тратить на бесплодные сожаления о своих грехах — гуляй, веселись…». А потом и страшную ложь внушит: мол, «Бога нет», а значит, и греха нет, потому что грех — это нарушение заповедей Бога.
И первый этап его «работы», то есть подбрасывание соблазнительной мысли, и второй — лицемерное сокрушение по поводу уже совершенного греха, отражены в истории, рассказанной Соловьевым.
В заключение еще раз скажу: ни в коем случае нельзя поддаваться унынию, терять надежду на Бога, Который всегда может спасти нас, если мы обратимся к Нему. «Изглажу беззакония твои, как туман, и грехи твои, как облако; обратись ко Мне, ибо Я искупил тебя», — говорит Он нам через пророка Исайю (Ис. 44:22).
ТОСКА, УНЫНИЕ И ДЕПРЕССИЯ: ХРИСТИАНСКОЕ ОТНОШЕНИЕ К НИМ