Христианство и перевоплощение

рой разворачивается событие вознесения. И тогда, естественно, для них вполне логично, что тело, находящееся на небесах, не может присутствовать на земле, к тому же одновременно на множестве алтарей. Лютер был чужд тому, что называют христианской "Софией", христианской эзотерикой. Он не владел мировоззрением, конкретно включающим в себя сверхчувственные реальности. Тем более впечатляет, что из глубокого религиозного инстинкта он все же не капитулирует перед близорукой логикой Цвингли, но, верно чувствуя, что речь/здесь идет о чем-то таком, что христианство никак не вправе потерять, утверждает реальное существование тела причастия. Не "означает...", но "есть...". В своих сочинениях "Что еще утверждают слова" (1527) и "Великое мироучение о Святом Причастии" (1528), в своем "Учении о вездесущии" он развивает мысли, благодаря которым подходит к мистерии причастия намного ближе, чем Цвингли. Речь идет о правильном понимании вознесения, которому здесь придается ключевое значение. Лютер сознает, что вознесение толкуют неправильно, когда принимают во внимание только материальную форму бытия, "постижимую телесную форму, в какой Он (Христос) был на земле телесно, занимая пространство или покидая его соответственно своей величине (quantitas)... В такой форме Он на небе не находится, ибо Бог не есть телесное пространство или место... С другой стороны (имеется) непостижимая духовная форма, которая не занимает и не покидает пространства, но проходит через всякую тварь, где хочет... в-третьих, божественная, небесная форма, которой Он составляет вместе с Богом одно Лицо, благодаря чему, разумеется, все твари должны быть для него много более прозрачны и много более сущи". Вознесшийся на небеса сидит одесную Отца, но "десница Божия повсюду есть". "Он не взошел на небеса как по лестнице и не спустился как по канату". Лютер говорит о "форме, в какой Его (Христа) божественное существо может совершенно и полностью пребывать во всех и в каждой отдельной твари глубже, сокровеннее, живее, чем даже сама тварь..."

Вознесение не просто не исключает присутствие тела и крови Христовой в причастии, но вообще только и делает его возможным, переводя тело воскресения Христа в бес- [Стр.40]

предельно освобожденную форму бытия потенциальной "вездесущности" (Лютер называет ее "ubiquitas"). Таким образом, причастие не есть просто символ, но как говорил Лютер: "тучная пища... Пища эта столь тучна, что она нас в себе преображает и плотских, смертных, грешных людей делает людьми духовными, святыми, живыми, какими мы уже и являемся, но сокрыто, в вере и надежде; увидим же мы это только на Страшном суде".

Вернемся к гл. 6 Евангелия от Иоанна. После того так Христос впервые употребил столь смутившее всех слово "sarx" ("плоть") в своей речи о "хлебе жизни", в дальнейшем Он не менее четырех раз говорит о "Плоти и Крови". Сначала "Плоть и Кровь Сына Человеческого" (Ин. 6:53), затем "Плоть и Кровь" в каждом случае со словом "Моя" (Ин. 6:54, 55, 56). Мотив причастия в ст. 6:54 сливается с другим мотивом, звучавшим еще раньше. В ст. 6:39 мы впервые слышим: "Из того, что Он [Отец.-- Р.Ф.] Мне дал... все то воскресить (anasteso) в последний день". То же самое в измененной форме еще раз в ст. 6:40: "Воля Пославшего Меня есть та, чтобы всякий, видящий Сына и верующий в Него, имел жизнь вечную; и Я воскрешу его в последний день"10. И в третий раз в ст. 6:44: "Никто не может придти ко Мне, если не привлечет его Отец, пославший Меня; и Я воскрешу его в последний день". И наконец в четвертый и последний раз осуществляется связь этой формулы Страшного суда, "последнего дня", с мотивом причастия: "Ядущий Мою Плоть и пиющий Мою Кровь имеет жизнь вечную, и Я воскрешу его в последний день" (6:54).

Ясно видно, что ст. 6:54 предшествует, подготавливая его, совершенно по принципу параллелизма построенное выражение (6:40). Чтобы сделать отчетливее метаморфозу, которая происходит от ст. 6:40 к ст. 6:54, поставим оба стиха рядом.

6:40: "Воля Пославшего Меня есть та,

чтобы всякий, видящий Сына

и верующий в Него, имел жизнь вечную;

__------------------------------------------------------------------------------------------_______

Слово "Я" и в греческом тексте дано с большой буквы, Ego, что подчеркивает его отделение от вербальной формы. [Стр.41]

и Я воскрешу его в

последний день".

6:54: "Ядущий Мою Плоть,

и пиющий Мою Кровь

имеет жизнь вечную,

и Я воскрешу его в последний день".