Христианство и религии мира

Интересны способы, которыми добивался этого севший на древний трон египетских фараонов грек Птолемей I. Он созвал комиссию, состоящую из греческих знатоков религии и из египетских жрецов. Результатом работы этой комиссии и было установление культа Сераписа, который был Озирисом-Аписом в египетской религии и в то же время Гадесом из Синопа в религии греков. Его супруга, египетская Изида, позаимствовала довольно много из культа своей греческой коллеги — Деметры, в том числе мистерии, разыгрываемые ее почитателями для посвященных. Так был создан новый культ. Надо сказать, эта попытка имела успех, и культ Сераписа распространился даже за пределы Египта. С такой же целью греки придали новые черты широко распространенному в Малой Азии культу Великой Матери. Из него был устранен варварский обычай кастрации жрецов. Такую операцию над ними производили в память о поступке возлюбленного богини, убедившегося, что ей стало известно о его неверности. Культ этот был приближен к безобидному культу Деметры с его сельскохозяйственными мистериями. Вероломный любовник богини (по-гречески его звали Аттисом) был прощен. Отраженный в элевсинских мистериях культ воскресающей из мертвых богини зерна, которая символизировала возрождающуюся, оживающую весной природу, был перенесен на Аттиса, который также стал «воскресать из мертвых». К этому было добавлено обещание, что почитатели Аттиса, как и он, дождутся спасения «после трудов жизни своей».

Соприкосновение греческого мира с миром Востока было, следовательно, первым фильтром, через который были пропущены религиозные представления разных культов, сформировавшихся в разных общественных условиях. Дело греков, ассимилировавших элементы восточных культов, признанные ими, позже было продолжено Римом, когда он в свою очередь приобрел господство над миром. Независимо от этого Рим и в более ранние периоды сам по себе черпал из сокровищницы Востока. Еще во времена республики, в 205 году до н. э., в Рим был привезен черный камень, символ фригийской Великой Матери. Культ был перенят в его первобытной, можно сказать естественной, форме, без греческих переработок, т. е. с кастратами-жрецами и прочими обрядами, отправляемыми в Азии. Культ Великой Матери становится государственным культом, а со временем приобретает такую популярность и такой высокий ранг, что в последние годы существования Римской империи Великая Мать именуется Матерью Богов. Когда римские легионы овладели Грецией, когда их тяжелая поступь прогрохотала по дорогам Сирии, Палестины и Египта, затихнув только у границ государства партов, занявшего место греческой монархии на Востоке, процесс синкретизации религий стал продолжаться с новой силой. История религии свидетельствует, что богам всегда приходилось ладить с земной властью. Даже если сперва эта власть им не нравилась и они находились в оппозиции к ней, в конце концов, как только она стабилизировалась, они шли к ней на службу. Когда Рим станет центром Средиземноморья, богов начнет тянуть туда, в центр, в метрополию, в резиденцию цезарей, которые быстро усвоили обычаи и привычки восточных властителей с их роскошью, неограниченной властью и даже божественным происхождением. Где же более подходящее место для богов, как не рядом с наивысшим, — да что там! — единственным земным богом? Жрецы тоже упаковывают статуи своих покровителей и тащат их в Рим. Сперва их туда не очень пускают, поэтому они воздвигают храмы в предместьях, чтобы постепенно проникнуть в центр. Странствуют вокруг Рима Серапис и Изида, с Востока прибывает солнцеликий Митра, вырастают тут и там синагоги еврейского Яхве, храмы сирийских Ваалов.

В Риме начинается как бы великий съезд богов и великий взаимный обмен опытом, который приводит к все большему сближению и слиянию разных культов. Например, конкурировавшие вначале культы Изиды и Великой Матери становятся похожими один на другой. «Матерь получила свою серию праздников, праздников весны с эффектно драматизированным мифом о смерти и воскресении Аттиса; аналогия с прежними праздниками в честь Озириса и Изиды была очевидной и вела к отождествлению обеих богинь.

Такое отождествление, не ограничившись этими двумя богинями, становится характерной особенностью синкретизации, облегчая переход ее адептов к христианству»[55]