Христианство и спорынья

Ни связь отравления спорыньей с галлюцинациями, ни фармакологическое действие не открытого еще тогда ЛСД, ни понятия Хофманна об «установке» и «обстановке» не были известны профессору Бехтереву, но великий психиатр влияние на галлюцинации установок социума описал точно:

Легендарный русский физиолог и психиатр В.Н. Бехтерев характеризовал ведовские видения следующим образом:

«Не ясно ли, что здесь дело идет о галлюцинациях такого рода, которые выливаются в определенную форму, благодаря представлениям, упрочившимся в сознаниипутем самовнушения или внушения, быть может, еще с детства, благодаря рассказам и передаче из уст в уста о возможности появления дьявола в роли соблазнителя» (курсив мой. — А. Д.).

Получается парадоксальная вещь — Реньяр и Бехтерев пишут о том, что содержание галлюцинаций определяют не волшебные растения, а… внушение окружающей среды, то есть то, что мы сегодня назвали бы «установкой» культурной традиции.

К «галлюцинациям такого рода, которые выливаются в определенную форму, благодаря представлениям, упрочившимся в сознании», как писал Бехтерев, как раз и относится ЛСД, что подчеркивали все исследователи наркотика. Но Бехтерев тогда этого знать не мог.

Содержание переживаний, которые испытывает человек под влиянием галлюциногенов, напрямую зависитот установки, происходящей как от психического состояния человека, так и из внешнего мира. Доказано, что под воздействием наркотиков этой группы люди разных культурных, традиции испытывают разные по содержанию видения. Эксперименты 60-х годов показали, что и сам «визионер», и внешний наблюдатель (врач, шаман или просто партнер по приему наркотиков) способны «направлять» опьянение и изменять образы, которые видит грезящий.

Предвидение Перуца заключалось не столько в предвосхищении открытия ЛСД (собственно, алкалоиды спорыньи уже были выделены в начале века, лизергиновая кислота в 1930, за три года до книги Перуца; галлюциногенное действие спорыньи тоже уже было известно), а в описании постулированных позже понятий «установки и обстановки». Именно Перуц задолго до исследователей ЛСД описал влияние социума на направленность галлюцинаций. По Перуцу, барон, пытающийся оживить веру в Бога, выделивший наркотик из спорыньи и опоивший местных крестьян, допустил ошибку, стоившую ему жизни — не учел влияние изменившегося окружения и его новых идей. Не вера в Бога витала уже в европейским воздухе, а «призрак коммунизма». Результат для знающего концепцию «обстановки» и «установки» был в описании Перуца вполне логичен:

«Мне помнится, что дверь отпер лично барон. В то же мгновение в приемную ворвалось дюжина крестьян, вооруженных топорами, молотильными цепами, ножами и дубинами. В числе первых была — Бибиш! Бибиш со сверкающими ненавистью глазами и резкими складками в углах холодно сжатых губ. За нею следовал князь Праксатин, последний отпрыск рода Рюриков. Он потрясал красным знаменем и пел во всю глотку „Интернационал» на русском языке“».

Мысли о том, что оригинальная русская революция также могла произойти от отравления спорыньей, об увеличении которой в урожае трубят дореволюционные газеты, пока оставим, как излишне спекулятивные.

Связь питания и психики отмечалась, естественно, не только Ле Гоффом. В самом конце прошлого века в журнале «Химия и жизнь» появилась статья «Биохимия крестовых походов», где был поднят вопрос об исторических последствиях, вызванных определенным питанием. Авторы задавались следующим вопросом: