Христианство и спорынья

Мечущийся между католичеством и кальвинизмом демонолог Жан Боден лицемерно и цинично писал о сожжениях: «Кара, которой мы подвергаем ведьм, поджаривая и сжигая их на медленном огне, на самом деле не так уж велика, ибо не идет ни в какое сравнение с истязаниями, которые они по воле сатаны переносят на этом свете — не говоря уже о вечных муках, ожидающих их в аду. Земной огонь не может жечь ведьм больше часа». Только один час? Боден забыл, это такое «малое наказание» христиан больше устраивать не могло, и началось это с Кальвина, который уже превзошел эти «ограничения» демонолога. В наличии же человеческого материала для сожжений недостатка никогда не было — все «ведьмы» рано или поздно признавались. «Мне часто приходило в голову, что все мы до сих пор не стали колдунами только потому, что нас всех не пытали», — писал прозревший Фридрих фон Шпее. Но остальные палачи считали по другому: если кто-то лишался под пытками чувств, это значило, что они были усыплены дьяволом, решившим спасти их от допроса, а если же кто-то под пытками умирал или совершал от отчаяния самоубийство, то считалось, что судопроизводство все равно не причем, а жизнь у обвиняемых жертв отбирал все тот же сатана. В Швейцарии с начала XVI до середины XVII века было уничтожено ведьм в два раза больше, чем за тот же период в католических Испании и Италии вместе взятых.

2

О Лютере я знал, что однажды он запустил чернильницей в черта. История с чертом меня интриговала, все же остальное было пресно и скучно.

Эрих Голлербах

Еще более одиозным деятелем реформации был Мартин Лютер (1483–1546 гг.). В 1507 году он, монах-августинец, стал священником. В 1511 году, после возвращения из Рима, куда он был послан с поручением, Лютер резко выступил против торговли индульгенциями, которую развернул папа Лев X. Будущий Великий Реформатор почувствовал себя Христом, изгоняющим торговцев из Храма. Папе это, естественно, не понравилось, и Лютер 3 января 1521 года был папской буллой отлучен от церкви. Тут Отец Реформации торжественно сжег буллу перед воротами Виттенберга и показал свой кроткий нрав. «Подобно тому, как сжигают мои труды в Риме, я предаю огню буллы и декреталии этого князя тьмы и заклинаю всех людей прийти мне на помощь, чтобы бросить в тот же костер Льва Х и его апостольский трон со всеми кардиналами святой коллегии, — бушевал Лютер перед народной толпой, — но я всуну руку в горло этих дьяволов, переломаю им зубы и буду исповедовать учение божье». Он страстно хотел общаться с Богом прямо, без посредников, пусть хоть им будет сам Папа. Общаться с Богом тогда было не сложно — при соответствующей галлюциногенной диете в те века это удавалось многим.