Читаем Христианство и спорынья полностью

Если «биохимический детерминизм» одна из движущих сил истории и алкалоиды спорыньи действительно подвигали европейцев на крестовые походы, то какие последствия могут вызвать искусственно синтезированные и внесенные в природу химические вещества, вовлекаемые человечеством в цепи питания?

Какова была роль христианского руководства в «глобальной наркотизации»? Именно Перуцу принадлежит мысль о том, что христианское духовенство издавна догадывалось о связи питания и исступленной веры в Бога.

— Несколько месяцев спустя я наткнулся на бесконечно более важные указания Дионисия Ареопагита, христианского неоплатоника четвертого века. Этот самый Дионисий упоминает в своих писаниях о том, что возложил на членов своей общины, жаждавших непосредственного общения с Богом, двухдневный пост, а затем угостил их хлебом, приготовленным из священной муки. «Ибо хлеб этот, — пишет он, — ведет к единению с Господом и позволяет вам постигать бесконечное».

В средние века церковь строго контролировала употребление наркотиков, считая их дьявольским зельем, хотя крестоносцы привозили из походов то гашиш, то опиум, жестко пресекала употребление галлюциногенов в Новом Свете, но какое ее отношение было к хлебу, позволяющему разговаривать с Господом? Понимали ли все же Святые Отцы влияние этой пищи на психику? Может здесь стоит вспомнить одного из череды сожженных философов — Джулио Цезаре Ванино? За что же он был сожжен? С остальными обычно более-менее ясно: основная причина сожжений — покушение на Самый Главный Христианский Догмат — пресуществление. В этом (в том числе) всех и обвиняли — от Яна Гуса до Бруно. А вот Ванини — нет. Но посмотрев на предъявляемые ему обвинения в любой энциклопедии, можно увидеть странную фразу: «психическую жизнь человека ставил в зависимость от климата, питания» (БСЭ). Стоит ли за этим что-нибудь? Пока этого никто не знает. Но подобные обвинения не у кого больше не встречались, а язык у Ванини перед казнью щипцами все же вырвали, чтобы лишнего не сболтнул…

PS

Что же до спорыньи, то сведения о ее влиянии на средневековую жизнь становятся все более известны, и, возможно, на сегодня дошли даже до выше процитированного мусье Готье Неймущего, который ныне подписывается уже не Готье, а более скромно: просто «выполнивший дополнительную редакцию версии» и из некоторых выложенных версий его предисловие убрано. В библиотеке известного христианского деятеля Якова Кротова, также выложившего книгу, даже появилось такая пометка: «К сожалению, безвестный сканировщик ввел нумерацию подразделов глав, убрал нумерацию частей, убрал предисловие, заменил ряд латинских цифр на арабские, не воспроизвел разбивку страниц, изменил написание слов Бог, Господь, Всевышний и Святой Гроб (поставив прописные), ввел свои примечания, которые я постарался устранить». Так что грамотные христиане не только не искажают оригиналов, но даже исправляют такие искажения. Жаль только, что подобная практика не коснулась Библии — ведь если в соответствии с оригиналом убрать выдуманные позже Заглавные Буквы (а заодно и отсутствовавшие ранее знаки препинания), то значение многих фраз станет совсем другим, иногда достаточно любопытным. «Казнить нельзя помиловать» помните?

Глава 12

Ведьмины корчи

1

«Антонов огонь», «Злая корча», «Огненная чума», «Ведьмины корчи», «Пожар Богоматери» и еще с десяток названий — вряд ли есть еще какая-нибудь болезнь, имеющая столько прозвищ. В этих названиях отражаются разные аспекты эпидемий эрготизма: «огонь» — потому что тело как бы жгло, а конечности «обугливались», «антонов» — из за святого, якобы помогающего исцелению, «корчи» — из за судорог больных, а вот почему корчи — «ведьмины»? Просто из-за уверенности, что именно ведьмы насылают на людей такие адские мучения. И в соответствии с такими убеждениями ведьмы действительно начали корчиться в своих «ведьминых корчах». На кострах.

Перейти на страницу:

Похожие книги

100 великих литературных героев
100 великих литературных героев

Славный Гильгамеш и волшебница Медея, благородный Айвенго и двуликий Дориан Грей, легкомысленная Манон Леско и честолюбивый Жюльен Сорель, герой-защитник Тарас Бульба и «неопределенный» Чичиков, мудрый Сантьяго и славный солдат Василий Теркин… Литературные герои являются в наш мир, чтобы навечно поселиться в нем, творить и активно влиять на наши умы. Автор книги В.Н. Ерёмин рассуждает об основных идеях, которые принес в наш мир тот или иной литературный герой, как развивался его образ в общественном сознании и что он представляет собой в наши дни. Автор имеет свой, оригинальный взгляд на обсуждаемую тему, часто противоположный мнению, принятому в традиционном литературоведении.

Виктор Николаевич Еремин

История / Литературоведение / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии
Афганская война. Боевые операции
Афганская война. Боевые операции

В последних числах декабря 1979 г. ограниченный контингент Вооруженных Сил СССР вступил на территорию Афганистана «…в целях оказания интернациональной помощи дружественному афганскому народу, а также создания благоприятных условий для воспрещения возможных афганских акций со стороны сопредельных государств». Эта преследовавшая довольно смутные цели и спланированная на непродолжительное время военная акция на практике для советского народа вылилась в кровопролитную войну, которая продолжалась девять лет один месяц и восемнадцать дней, забрала жизни и здоровье около 55 тыс. советских людей, но так и не принесла благословившим ее правителям желанной победы.

Валентин Александрович Рунов

Военная документалистика и аналитика / История / Военная документалистика / Образование и наука / Документальное
1993. Расстрел «Белого дома»
1993. Расстрел «Белого дома»

Исполнилось 15 лет одной из самых страшных трагедий в новейшей истории России. 15 лет назад был расстрелян «Белый дом»…За минувшие годы о кровавом октябре 1993-го написаны целые библиотеки. Жаркие споры об истоках и причинах трагедии не стихают до сих пор. До сих пор сводят счеты люди, стоявшие по разные стороны баррикад, — те, кто защищал «Белый дом», и те, кто его расстреливал. Вспоминают, проклинают, оправдываются, лукавят, говорят об одном, намеренно умалчивают о другом… В этой разноголосице взаимоисключающих оценок и мнений тонут главные вопросы: на чьей стороне была тогда правда? кто поставил Россию на грань новой гражданской войны? считать ли октябрьские события «коммуно-фашистским мятежом», стихийным народным восстанием или заранее спланированной провокацией? можно ли было избежать кровопролития?Эта книга — ПЕРВОЕ ИСТОРИЧЕСКОЕ ИССЛЕДОВАНИЕ трагедии 1993 года. Изучив все доступные материалы, перепроверив показания участников и очевидцев, автор не только подробно, по часам и минутам, восстанавливает ход событий, но и дает глубокий анализ причин трагедии, вскрывает тайные пружины роковых решений и приходит к сенсационным выводам…

Александр Владимирович Островский

Публицистика / История / Образование и наука