В конце концов, александрийский дуэт, Александр и Афанасий, выдвинул замечательную антиарианскую формулу: Сын «единосущен» (омоусиос) Отцу. Ею не пользовались широко до Собора, но она и не родилась в голове Александра и Афанасия (хотя, конечно, отражала их ход мыслей). Александр говорил, что Сын присутствовал вечно: рождение Сына свершилось не в каком-то интервале времени и не из ничего, а в вечности и из собственной сущности Отца. Афанасий в свою очередь утверждал, что Христос есть «всесовершенный плод Отца, единственный Сын, неизменяемый Отчий Образ» ( Слово на язычников , 46). [42] Никто из них не считал слово «омоусиос» козырным тузом. Арий ехидно говорил, что символ веры его оппонентов есть не более чем утверждение, что Бог вечен, Сын вечен, и Сын – от самого Бога (см. Епифаний, Панарион , 69.6).
Откуда же взялось слово «омоусиос»? Со времен Адольфа фон Гарнака часто говорили, что это понятие ввел испанский епископ Осий.2 Однако это не факт. Соответствующее латинское слово consubstantialis вроде бы не отражено в сохранившихся доникейских источниках. Как мы помним, у Тертуллиана Отец, Сын и Дух «имеют единую сущность, единое положение и единое могущество, ибо Один Бог…» ( unius substantiae et unius status et unius potestatis quia unus Deus Против Праксея , 2.4). Отсюда выводят, что «омоусиос» есть unius substantiae («единая сущность»). Однако эта теория сомнительна по двум причинам. Во-первых, латинские источники данного периода обычно не переводят «омоусиос» словом consubstantialis , а дают его в латинской транслитерации. Взять, к примеру, Илария Пиктавийского: его латинский перевод Никейского символа веры содержит фразу unius substantiae cum Patre quod Graece dicunt homoousion («…единосущного Отцу, по-гречески омоусиос»). Вовторых, сомнительно, чтобы ортодоксальные епископы Никеи взяли за образец «еретика» Тертуллиана.
Более убедительно другое объяснение, на первый взгляд, неожиданное: понятие «омоусиос» привез в Никею Арий . В письме, написанном в 320 году с целью убедить Александра Александрийского снять отлучение, Арий ввел слово «омоусиос» в христологическую дискуссию с целью показать его неадекватность в вероучительном плане. Арию не нравились манихейские ассоциации данного термина. Вот релевантный отрывок:
...Ведаем единого Бога… родившего Единородного Сына… родившего не мнимо, но действительно; собственным изволением создавшего… тварь ( ktisma ) Божию совершенную… не единосущную часть ( meros homoousion ), каково Отчее рождение, по изъяснению Манихея…
(Цит. в: Афанасий, Послание о Соборах , 16)
Сам того не желая, новаторским представлением о «единосущии» Арий предоставил оппонентам знамя, вокруг которого они могли сплотиться и провозглашать изображенный на нем девиз: Сын «единосущен» ( омоусиос ). По настоянию антиарианских епископов тезис о единосущии был вставлен в официальное вероопределение, и всем членам собора было велено подписать полный текст вероопределения вместе с четырьмя приложенными к нему анафемами, направленными против конкретных учений Ария.
Вот текст этого вероопределения. Курсивом мы выделили антиарианские места:
...