Христианство на пределе истории

Человек вообще по-разному именует себя в разных ситуациях. В храме он называет себя «раб Божий такой-то». В других ситуациях представляется по фамилии… А ведь фамилия имеет много общего с идентификационным кодом: как и код, фамилия не выбирается, как и код, фамилия несменяема и остается с человеком (по крайней мере, с мужчиной) на всю жизнь. Как и код, фамилия должна называться при всех контактах человека с официальными структурами. Как и код, фамилия в обиходе не включает в себя сведений о принадлежности человека к христианской Церкви. Как и код, фамилии появились сравнительно недавно – они не были в ходу на «Святой Руси», и очень мало кто из отцов древней Церкви имел фамилию (почему и именуем мы их по месту рождения или подвига). Более того, церковный человек, бывает, уже утратил свою фамилию (приняв монашество, христианин уходит из своего рода, из своей семьи, утрачивая отчество и фамилию), но при этом для государства он все равно будет обладателем определенной фамилии, вписанной в его паспорт. И на выборах, равно как и в налоговой полиции, его будут записывать не «иеромонахом Иоанном», но "гр. Петровым А. В. ".

А ведь в иных случаях человек представляется и совсем не называя своего имени: «Я – таксист»; «Я – почтальон»; «Я – слесарь»; «Я – ваш депутат»…

Более того – при желании ситуацию многоимянности человека можно истолковать как вполне благочестивую. Мол, мое священное, крещальное имя –только для храма и общения с Богом и братьями по вере. А вне храма, в мирской жизни, свое святое имя я не буду использовать. «Не давайте святыни псам» (Мф.7, 6). Во многих религиях сакральное имя табуируется. Для общения с иноплеменниками имеется одно имя, а для общения в семье и со жрецом – другое (или даже другие)[240]. В наше время были (и еще есть) люди, носившие двойные имена. Одно имя – советское (Октябрина, Владлен) или нехристианское (Рустам, Руслан), другое – церковное. И священники не требовали смены паспортов, вполне терпимо относясь к тому, что вне храма человек зовется иначе, чем в церкви.

Вспомним также, что креститель Руси князь Владимир вошел в историю со своим языческим именем, а не с крещальным (Василий). Русские цари перед смертью принимали монашеский постриг – но поминаем мы их все же по их мирским именам… А блаженная Ксения Петербургская представлялась именем своего мужа…

Апостол же Павел… Стоп! Кто помнит, как звали «апостола языков»? Его изначальное имя – Саул, Савл. С этим именем он был рожден, с этим именем он был крещен (Деян.9, 17). А затем он вдруг становится Павлом, принимает языческое, римское имя. Происходит это на Кипре после встречи с римским проконсулом Сергием Павлом (Деян 13, 7). Поскольку до этого эпизода Савл в книге Деяний всегда именуется лишь Савл и никогда – Павел – очевидно, что есть какая-то связь между принятием языческого имени и обстоятельствами его проповеди на Кипре. Почему апостол меняет свое исконное и крещальное имя на языческое, вдобавок имя светского начальника? Фаррар полагает, что «он или и прежде носил попеременно это имя для удобства в своих сношениях с язычниками, или это римское имя могло указывать на обладание им правами римского гражданства и быть может на некоторую связь его отца или деда с Эмилиевым семейством, носившим прозвание Павла»[241]. Каковы бы ни были мотивы апостола, мы не можем не отметить, что нынешние «ревнители благочестия» его бы, несомненно, осудили за «утрату христианского имени». Уж они-то ему напомнили бы, что «имя есть ядро личности, ее неизменная величина»[242]. И апостол узнал бы в этом тезисе весьма распространенные в язычестве Ближнего Востока верования в то, что имя есть судьба[243]… Вот только кто же послал апостола на проповедь: шумерские боги или Иисус из Назарета?

А еще «группа священноиноков и мирян» своим заявлением о том, будто «человек с момента своего творения (от Адама) от Бога получает имя»[244] заставила меня вспомнить, что как раз «с момента творения» человек не имеет никакого личного имени. Бытописатель ни разу не называет имени человека, который жил в этом саду. В рассказе о грехопадении нет Адама и Евы. Имя Евы зазвучало лишь в Быт.3, 20, то есть уже по ту сторону грехопадения. А Адам как имя (без артикля) в еврейском тексте появляется лишь в Быт.4, 25. До этого же в библейском тексте стоит не Адам, но ха-Адам, то есть – «человек».

Иногда же роль «идентификатора», приставляемого к имени человека для обозначения именно этой персоны служит как раз… цифра. Так происходит при упоминании владык светских и церковных: Николай Второй, Алексий Второй…