Христофор Колумб

Какая женщина устоит, когда златокудрый «Адонис» щебечет на ушко слова любви? Сердце Фелипы растаяло, как воск. К сожалению, годы не сохранили портрета португалки. Можно лишь надеяться, что она не походила на Бабу-ягу, хотя некоторые историки утверждают, будто со стороны Колумба это был брак по расчету. Понравиться монашке-затворнице еще не значило обрести руку девушки, приданое, доступ ко двору. Следовало убедить семью, что родство с капитаном не уронит ее достоинства. В конце XV века титулы и должности значили больше личности жениха.

Что мог противопоставить роду первопроходцев, друзей правителя страны, бездомный моряк?

«За ним стояли генуэзские банкиры», – утверждают сторонники итальянского происхождения Колумба.

Для будущей ткачихи этого бы хватило, но не для совладелицы острова Порту-Санту, внучке молочного брата принца Энрике. Почему же семья Перестрелло выдала Фелипу замуж за Колумба?

«Он соблазнил девушку. Мать с братом были вынуждены это сделать!» – скажет избалованный приключенческими романами читатель.

Ошибаетесь! Не было побега из монастыря, взмыленных вороных лошадей, звона мечей, окровавленного плаща. Не было ничего примечательного, что объяснило бы согласие родственников. Но имелась маленькая частица «де» в документах Колумба. Исследователи не обратили на нее внимания. В те времена она обозначала не только дворянское звание, но и происхождение простолюдинов из определенного города или села. Видимо в ней кроется ответ на вопрос.

Не успел Христофор насладиться прелестями жены, как его отправляют на север. Морское сражение, поездка в Лиссабон, торговля картами, знакомство и женитьба на Фелипе заняли четыре месяца. Лихо закручено! Меня бы за уши не оттащили от молодой жены и ее поместий, а Колумб без выгоды для себя отправляется в поход за тридевять земель. Стремительное развитие событий давно вызывает у исследователей недоумение и получает удивительные ответы.

О новом плавании капитана надо сказать особо.

* * *

«В феврале 1477 года я проплыл сто лиг (более 600 км) за Тиле, южная часть которого отстоит от экватора не на 63 градуса, как кое-кто считает, а на 73 градуса и находится не по эту сторону меридиана, откуда, как говорит Птолемей, начинается Запад, а много западнее, – написал Христофор в “Мемории”, посвященной критическому обзору античных и средневековых теорий земных поясов. – Остров велик, как Англия, англичане приходят к нему с товарами, особенно люди из Бристоля. Когда я там был, море не замерзало, в некоторых местах поднималось дважды в день на 25 брасов (42 м)».

«Мемория» не дошла до нас. Приведенный отрывок сохранился в изложении Фернандо Колона, написавшего об отце биографическую книгу «Жизнь адмирала». Упоминание о северном путешествии великого мореплавателя вызывало сомнения у современников. Дело в том, что приливы и отливы у берегов Исландии, названной Птолемеем островом Тиле, в три раза меньше, а море на севере от нее посредине зимы покрывается льдом. Там расположен остров Ян-Майен. Птолемей считал Исландию самой северной землей, правильно помещал ее на шестьдесят третьем градусе. Вероятно, если бы Христофор достиг Ян-Майена, то обязательно сообщил бы о нем. Возможно, в «Мемории» подробно рассказано об острове, но теперь мы не узнаем этого. Больше Колумб не упоминал о северном плавании, не говорил о вывезенных с берегов Исландии впечатлениях, не отправлял писем бристольским капитанам и кормчим, словно забыл о том, как совершил беспримерный переход среди льдов до широты Ян-Майена.

Друзья мореплавателя привыкли к невероятным вымыслам знаменитых кормчих, якобы видевших сказочные чудеса. Преувеличить пройденный путь, поразить воображение обывателей пережитыми ужасами, выдумать фантастическое путешествие считалось обычным делом. Ученые до сих пор не могут определить, сколько плаваний к далеким берегам совершили те или иные капитаны, участвовали ли в них на самом деле. Многие посчитали замечание Колумба о посещении Тиле вымыслом, навеянным полемикой о сущности земных поясов, то есть климатических зон. Нашлись люди, поверившие ему, постаравшиеся обосновать реальность совершенного путешествия. Их доводы представляются убедительными.

В середине декабря 1476 года в Лиссабон пришли генуэзские корабли под предводительством Джованни Антонио Негро, вырвавшегося из окружения у мыса Сан-Висенти. Направляясь в Англию по торговым делам, он заглянул в столицу забрать на борт спасшихся моряков, пополнить запасы продовольствия. Логично предположить, что Антонио Негро и его брат Паоло, представитель торгового дома Чентурионе, которому добросовестно служил Колумб, предложили молодому капитану принять участие в экспедиции. Христофор согласился в начале января следующего года отплыть с генуэзцами к туманному, сырому, грязному Альбиону.

Далее можно только догадываться, как в короткий срок Христофор очутился далеко от конечной цели братьев Негро. Бесспорно одно: итальянские корабли не поднимались до широты Исландии. Если Колумб достиг 63 градуса, то в составе иной флотилии. Тут историки опять подтасовывают факты.