"На долину Евфрата опускаются короткие сумерки. С лугов, покрытых зеленой, сочной травой, возвращаются храмовые стада. Их погоняют нагие пастухи. Медленно бредут сытые, отяжелевшие животные. Лишь молодняк - шаловливые козлята и ягнята - нарушает чинный строй. До чего хороши стада! Вдоволь будет молока, много шерсти отнесут работники на склады храма, когда наступит время стрижки. Немало потрудятся и пряхи, работающие в храмовых мастерских. Овцы, козы, коровы входят в широкие ворота Урука. Их гонят в хлева и овчарни храма Инанны. Сейчас пастухи поручат стада скотникам, а сами пойдут на склад за ежедневной порцией хлеба и пива.
На улицах города, в жилых районах, движение, шум, суета. Кончился знойный, душный день. Настала пора долгожданной вечерней прохлады. Вдоль глухих глиняных стен, однообразие которых нарушают лишь небольшие проемы, ведущие внутрь домов, возвращаясь из своих мастерских в храме, шагают кузнецы и гончары, оружейники и скульпторы, каменщики и резчики. Женщины несут воду в высоких кувшинах. Они спешат домой, чтобы поскорее приготовить ужин для мужей и ребятишек. Тут и там в толпе прохожих можно увидеть воинов... Медленно, словно боясь уронить свое достоинство, идут по улице жрецы, дворцовые чиновники, писцы. Нарядные модные юбочки делают их заметными в толпе. В социальной иерархии они стоят значительно выше ремесленников, работников, земледельцев и пастухов. Шумные, озорные мальчишки после бесконечно длинного дня изнурительной учебы в храмовой школе писцов побросали наконец свои таблички и с беззаботным смехом провожают караван ослов, которые несут корзины с товарами с кораблей, только что разгруженных на пристани.
Вдруг откуда-то издалека доносится крик, потом другой, третий... Крики приближаются... Толпа расступается, образуя широкий коридор, люди смиренно склоняют головы: по направлению к храму едет энси. Вместе со своей семьей и придворными он весь день работал на строительстве нового оросительного канала и теперь после трудового дня возвращается во дворец, который находится рядом с храмом. Воздвигнутый на высокой платформе, опоясанной широкими, ведущими на самый верх лестницами, этот храм является гордостью жителей Урука. Вдоль его внутреннего двора длиной 62 и шириной 12 м протянулись одиннадцать залов. А внизу, в хозяйственных помещениях, там, где находятся кладовые, амбары и склады, жрецы приводят в порядок таблички с зафиксированными на них жертвоприношениями, с утра совершенными в храме, все поступившие в казну доходы минувшего дня, которые еще более увеличили богатство бога-владыки и повелителя города. А энси, князь-жрец, правитель Урука, - лишь слуга бога, на чьем попечении находятся принадлежащие богу земельные угодья, богатства и люди".
Не будем вдаваться в подробности нарисованной Шмёкелем картины. Достаточно того, что мы получили общее представление об обычном дне, точнее, вечере шумерского города, о его внешнем облике, о царившей в нем атмосфере и занятиях жителей. Все это в равной степени может относиться к Эреду, Уруку и другим крупным шумерским центрам, гостями которых мы еще будем в ходе нашего повествования.
- конец цитаты. Ну, что, черноголовые... понравилась ли вам шумерская сельскохозяйственная идиллия? Лично мне - очень даже понравилась (особенно последние строки, где опять-таки подчеркивается, что энси - не царь в нашем современном понимании, а всего лишь слуга бога, на чьем попечении находятся принадлежащие богу земельные угодья, богатства и люди). И здесь есть одна существенная ошибка: если действие происходит в Уруке, то город должен принадлежать не мужчине-богу, а богине Инанне; а человеческий правитель, соответственно, должен называться не энси, а эн. Вот кабы действие происходило, допустим, в Уре, все было бы правильно. И еще, на мой взгляд, сия феодально-колхозная пастораль все же немного незакончена; и я бы добавила в конце еще несколько строк, повествующих о том, чем в тот вечер занимался сам Дингир -божественный покровитель города. На основе своих шумерологических знаний я бы дописала следующую концовку (поставив вместо Урука Ур, а вместо Инанны - Нанну):